Коротенькое заклинание, которое сопровождалось едва слышным свистящим шипением, привело коня раб-эширте в сильное возбуждение. Жеребец неожиданно взбрыкнул, затем шарахнулся в сторону, словно его что-то сильно испугало, хотя на дороге никого не было, и незадачливый «весельчак» от неожиданности сверзился со своей верхотуры («ослы гор» в холке достигали четырех локтей) с железным грохотом. Поднявшись на ноги, он первым делом заохал, ощупывая ушибы, а затем разразился проклятиями, когда увидел, что его дорогущая кираса изрядно погнута.

Естественно, никто из конников даже подумать не мог, что виной падения раб-эширте является молчаливый лапуттам, который даже не улыбнулся, когда тот валялся в дорожной пыли. Но после этого посмеиваться над Эрибу перестали, так как их начальнику было не до смеха.

Заклинанию лошадей колдун-субареец научил Эрибу в качестве шутки. Главным в нем было шипение. Так подает голос сильно раздраженная змея, готовая к нападению.

Вызов огромного дракона тоже был фокусом, правда, очень сложным. Из всех, кто находился во дворе дома Ина-асар-си-биту, только девушка и Сукайю видели, как Эрибу поднял над головой кусок красной материи, расшитой узорами, которая исполняла роль фильтра во время пыльной бури; этим платком юноша закрывал нос и рот, оставляя открытыми только глаза.

Дракона наемники вообразили сами под влиянием очень сильного гипноза…

Большой двор царского дворца напоминал главный городской рынок Вавилона в праздничный день. Эрибу только успевал уворачиваться от столкновений с куда-то спешащим пестро разодетым народом, среди которого были придворные, военные, жрецы, слуги, рабы и люди неизвестно какого роду-племени, в том числе и совершенная диковинка для Земли Ашшур — статные чернокожие нубийцы. Видимо, это было посольство к царю, потому как возле них стояли несколько красивых сундуков с резными крышками, явно наполненных дорогими дарами.

Эрибу лишь скептически хмыкнул — нашли время, когда приезжать в Дур-Шаррукин! Царь все еще пребывал в Вавилоне, решая множество проблем в завоеванном городе. И когда он возвратится в новую столицу, мог знать только бог Ашшур.

Лошадей пришлось оставить за пределами дворца. Ждали долго, пока вестник разыскивал нужного человека. Раб-эширте, командир конников, совсем измаялся в непривычной обстановке. Он был молод и впервые попал в царский дворец. Раньше раб-эширте видел лишь его стены, притом издали, — казармы личной охраны царевича находились за пределами дворца — и теперь не знал, как себя вести. Мимо то и дело проходили вельможи высокого ранга, и бедолага кланялся им, как заведенный, в отличие от Эрибу, который посмеивался про себя, глядя на ужимки с виду грозного воина.

Он не испытывал особого пиетета по отношению к придворным Шаррукина, несмотря на свое низкое происхождение. Учитель-субареец внушил ему понятие самоуважения, и юноша напрочь избавился от низкопоклонства, чем сильно озадачивал Син-ах-уцура. Высокопоставленный вельможа неожиданно для себя начал разговаривать с лапуттамом почти как с ровней. Эрибу разбирался в таких высоких материях, что туртану диву давался. Мало того, он умел читать и писать! Откуда у сына простого горшечника такие знания?

Син-ах-уцур пытался это выяснить, но Эрибу скромно и немногословно объяснил, что всему этому научился у деревенского жреца. Не мог же юноша рассказать своему начальнику, что его учителями были попавший в опалу царский писец Ияри и всеми гонимый колдун-субареец…

За Эрибу пришел помощник Кисир-Ашура, асу Накиду. Он был недоволен: какого демона ашипу оторвал его от составления лекарств, чтобы исполнить роль раба-посыльного?! Накиду скептически глянул на чумазого юношу, отметив, что тот с головы до ног пропитан дорожной пылью, и буркнул:

— Следуй за мной!

— Вы свободны, — сказал Эрибу, обращаясь к солдатам: — Благодарю за службу!

Конники были приятно удивлены его вежливостью. Они уже поняли, что молчаливый лапуттам — важная персона, коль за ним послали весьма известного и уважаемого асу. Накиду они знали, тот не раз пользовал больных из их элитной сотни.

Несмотря на приказ Кисир-Ашура — срочно доставить к нему юношу — асу посвоевольничал. В столь непрезентабельном виде, в котором находился изрядно уставший Эрибу, появиться ему перед глазами уважаемого жреца-ашипу, царского врачевателя, он посчитал просто непозволительным. Поэтому первым делом Накиду отвел его в термы, где юноша с огромным удовольствием погрузился в каменную ванну с подогретой водой.

Две молодые рабыни, посмеиваясь, усердно терли его мочалками, стараясь не оставить ни единого места на мускулистом теле Эрибу, куда бы ни достали их шаловливые ручки. Юноша стеснялся, но мужественно терпел все манипуляции; у него просто не было ни сил, ни желания сопротивляться.

Затем ему принесли новую одежду, брадобрей снял поросль на его лице, куафер привел прическу в порядок, и Эрибу, чувствуя себя полностью обновленным, бодро пошагал вслед за Накиду, который уже начал терять терпение. Процедуры оказались чересчур длительными, и асу опасался нагоняя от Кисир-Ашура.

Но ашипу было не до него. Увидев Эрибу, он встал со стула и взволнованно сказал:

— Добро пожаловать в Дур-Шаррукин! — А затем добавил, уже тише: — Я так долго тебя ждал…

Глава 12

Свадьба

Эрибу не находил себе места от беспокойства. Он никак не мог вырваться из Дур-Шаррукина, чтобы попросить руки Ины. Эрибу уже получил несколько писем от Бэл-убалли-та, в которых недавно приобретенный родственник сообщал, что дело это на мази и девушка ждет не дождется своего суженого. Ему удалось убедить гордую аристократку, что его племянник — лучшая кандидатура на роль мужа. Мало того, что Эрибу принадлежит к знатному роду, так еще он стал приближенным самого царя ашшуров. Это же какая честь для бесприданницы!

Тем не менее Эрибу ругал себя последними словами за то, что воспользовался своим даром, чтобы излечить Син-ах-уцура. (Хотя не вытащи