Шрифт:
Закладка:
– А ты звонила в наш универ?
– Нет ещё. Сейчас позвоним.
Белка набрала номер своей знакомой из университетского профсоюза и включила громкую связь.
– Никакого Сотникова у нас не было, – сообщила та. – А вот Ермаков учился здесь, на сельхозфакультете. Правда, не доучился. Его отчислили за неуспеваемость.
– А у вас есть его фотография? – вдруг осенило Белку.
– Не знаю. Возможно, в архиве есть общая всего курса.
– Можешь скинуть мне, если найдёшь?
– Без проблем! Если что, скину в Телеграме.
Через несколько минут подозрения Белки подтвердились. Со снимка на них с Васелиной с улыбкой смотрел юный Дмитрий Алексеевич, вернее, Леонид Сергеевич.
И тут Белка вспомнила – Сотников носил часы на правой руке.
Алекс дослушала последнее голосовое сообщение и посмотрела на Белку округлёнными глазами.
– Это всё дело рук Сотникова?! Поверить не могу! Блин, а я, как дура, отправила в деканат статью про Пенькова!.. Чёрт, папа теперь сотрёт меня в порошок! Он мне такой скандал устроил из-за того, что я написала заявление ректору на замену препода для зачёта по английскому, а после моих обвинений Пенькова в том, что он маньяк, убивающий студенток, и лидер секты, мне можно домой больше не возвращаться. Белка, это ты допустила мой позор, так что я официально заявляю, что переезжаю к тебе.
– Да хоть прямо сейчас! Но позор этот ты допустила сама! Надо было слушать мои голосовые сообщения!
– А ты могла бы и позвонить, а не голосовые слать!
– Эй, подруга, проверь журнал вызовов! До тебя фиг дозвонишься.
– Ладно-ладно, признаю, я сама накосячила по полной, – проворчала Алекс. – И всё же я до конца не могу поверить в то, что всё это дело рук Сотникова. Вернее, Ермакова. Он казался таким милым. Что же теперь с ним будет?
– Именно на таких милых никогда и не падает подозрение. Я разговаривала с его соседкой – одной болтливой бабулькой, которая всё мне рассказала. Поехала туда вчера после универа. В общем, этот Лёня был из неблагополучной семьи, родился в деревне в пятидесяти километрах от Салатового Острова. Мать родила его от какого-то цыгана и воспитывала одна. Когда он подрос, то возненавидел мать за нищету, в которой рос, за то, что отец бросил их, как казалось Лёне, из-за матери, за то, что она стала алкоголичкой. Если бы не его дядя, который помогал им периодически, то им вообще не на что было бы жить. Он помог родным перебраться в город и купить однокомнатную квартиру, записав её на Лёню, чтобы мать не смогла пропить.
У Лёни были способности и подвешенный язык, он мог красиво говорить, очаровывать, мог даже загипнотизировать человека. По-видимому, это передалось ему по генам отца-цыгана. Дядя отправил его учиться в Москву. Вообще Ермаков бежал туда от своей девушки, которая ждала от него ребёнка.
В Москве он начал вести разгульный образ жизни, забыв об учёбе. После первого же курса Лёня чуть было не попал за решётку за изнасилование, представляешь? Но дядя уладил это дело и отвёз его обратно в Салатовый Остров, перевёл на сельхозфакультет. Только он и там продержался недолго. Ему не хотелось учиться и работать, Ермаков мечтал о красивой жизни, которую он полюбил в столице.
Когда дядя со своей семьёй уехал отдыхать, Лёня обчистил их квартиру, вынес всё из сейфа, а после укатил в Москву, где продолжал кутить до тех пор, пока не кончились деньги. Тогда-то ему и подвернулась одна стареющая дамочка Сотникова. Они поженились, Лёня взял себе её фамилию, а заодно и сменил имя. Вскоре его супруга скончалась, может, даже не без его помощи, и, получив от неё в наследство какие-то деньги, он уехал в Питер, потому что в Москве у него уже была куча карточных долгов, которые он не хотел отдавать.
Так несколько лет Сотников скитался по городам, надувая в карты и охмуряя богатых дамочек. А потом решил вернуться домой. Он узнал, что в городе появился наш элитный университет, где в основном учатся студенты из состоятельных семей. В прошлом году ему удалось устроиться сюда с липовым дипломом, после чего Сотников начал подыскать себе молодую богатую невесту. Прям как Жорж Дюруа из «Милого друга», – усмехнулась Белка. – Читала?
– Нет, только фильм с Робертом Паттинсоном смотрела. Это что тогда получается? Сначала Сотников приглядел Веру Деникину. На всякий случай он скрывал свою связь, чтобы потом, если что, без шумихи можно было заменить кандидатку, и никто бы не распустил про него сплетни. Но Вера, по всей видимости, узнала правду о нём и, избавившись от ребёнка, которого она носила под сердцем, сошла с ума. Но, Белка, Вера же говорила, что он от Сатаны! А разве Сотников – Демон? Под Демона всё равно идеально подходит Пеньков, как ни крути!
Тут Алекс осенила мысль.
– Какой кошмар, Белка! – она вцепилась в её руку. – У нас в универе два маньяка – Пеньков и Сотников! И не надо закатывать глаза!
– Да отстань ты уже от Пенькова! Речь не о нём вообще!
– Допустим. Что у нас дальше выходит? После Веры Сотников начал крутить тайный роман с Алей Скобчук, но она оказалась наркоманкой и, возможно, стала шантажировать его. Пришлось от неё избавиться. Подожди, Белка, но ведь Пенькова же видели с Верой и Алей. Значит, Пеньков тоже как-то связан с ними!
– А кто его видел? – с улыбкой спросила её подруга.
– Сотников, – растерянно ответила Алекс. – Вот гад! Он сочинил это всё! Когда я рассказала ему о своих подозрениях по поводу Пенькова, Дмитрий Алексеевич тут же решил воспользоваться этим и наплёл мне с три короба про Пенькова. То есть никакой связи между этим японоведом и первыми жертвами нет. Пеньков не тусовался возле логова сектантов, и он, наверное, мне там просто причудился в потёмках, когда я подглядывала за сектантами. А у Марины с ним, скорее всего, просто вышла конфликтная ситуация на занятии, как у меня с Чащиной.
– Дошло, наконец? По поводу Веры и Али я не думаю, что Сотников имел к ним отношение. Они не вписываются в его планы в стиле Жоржа Дюруа. А вот Марина Шмелёва – да. Она была завидной невестой, но когда Сотникову подвернулась дочка процветающего банкира, то он быстренько заменил Марину. Видимо, какое-то время он встречался с ними обеими, пока пытался уладить вопрос с беременной Мариной. Поэтому знакомый Дениса и решил, что у неё женатый любовник, раз они тайком в загородных кафешках виделись. И,
