Шрифт:
Закладка:
Эвпатриды заинтересованно слушали.
Кимон перешел к главному:
— В одном из свитков он прочитал донесение байварапатиша Артабаза сатрапу Сард Артаферну о том, что теперь у персидской разведки есть надежный источник на самой верхушке афинской власти.
— Имя! — выдохнул Несиот.
Кимон покачал головой.
— Имя не было указано. Только кличка — Киклоп.
— Киклоп? — Несиота осенила догадка. — Одноглазый!
Мегакл рявкнул:
— Ликид!
Кимон довольно кивнул:
— Точно.
Ветер все так же играл листвой деревьев, но шорох метлы стих. Голубиное перо, случайно залетев в бассейн, хаотично вертелось на поверхности воды.
За стеной резко закричал павлин. Головы собеседников повернулись в сторону шума. В этот момент из тени галереи к ойкосу метнулась тень.
3
В священном округе Диониса Элевтерия снова зацвел священный фиговый сад.
От храма Диониса к Акрополю вела вымостка, по которой гиеродулы ежедневно направлялись в сад на работу. По ней же к алтарю Асклепия брели больные и увечные.
Не все добирались до святилища — по утрам уборщики улиц отвозили умерших за ночь в Керамик, где на берегу Эридана находился некрополь безымянных покойников.
Стоило ранним прохожим показаться на дороге, как с обочины поднялись бродяги. Одноногий инвалид суетливо привязывал костыль, баба на сносях выпячивала живот, а беззубый старик широко разевал рот, тыкая в него пальцем.
На этот раз не повезло. Трое крепких парней прошли мимо с равнодушным выражением на лице. Инвалид плюнул им вслед — по виду моряки, значит, не бедствуют, а вот жалко им подать милостыню убогим. Беременная жена тяжело опустилась на землю, обхватив живот.
От храма Афродиты Пандемос парни свернули к побеленной стене. Нырнув в дверной проем, выглянули на улицу. Никто за ними не следит, нищие не в счет. Тогда моряк с курчавой бородой уверенно заколотил в дверь.
Из уважения к хозяину гости оставили возле статуи Зевса охапку лучины и немного зерна для голубей. Вымыв ноги, почтительно сняли головные уборы. Так и стояли на входе, сжимая пальцами задубевшие от соленых морских ветров шапки.
Возлечь им не предложили — много чести. Эти стены видели больше знати, чем китобои — косаток за Геракловыми столбами. Зато приглашение в дом — это знак уважения. Обычно они получали распоряжения через ойкетов.
— Будь здоров, Киклоп, — сказал курчавый.
— И ты, Гнесиох.
Хозяин сдержанно приподнял серебряный канфар. Даже лежа он производил впечатление своим ростом. Гости расселись на дифросах перед клинэ.
Раб принес простые кружки, поставил на трапедзу кувшин и чашу оливок. Прежде чем пригубить вино, моряки совершили возлияние на угли жаровни в честь доброго гения дома.
Киклоп не стал тратить время на вежливые фразы.
Мрачно вздохнув, выложил все начистоту:
— Недавно прошло заседание Совета знати. Ситуация изменилась: Кимон теперь в силе. Худшего врага персам, как вы знаете, не существует. Он предложил свергнуть эсимнета Галикарнаса — Лигдамида. Совет знати проголосовал за.
Моряк, покрытый синими узорами, словно ритуальная ваза росписью, просипел:
— Ему потребуется согласие Народного собрания… Или хотя бы Буле.
— Не потребуется, Батт. У Кимона изменились планы: теперь он хочет сделать Лигдамида союзником. В Галикарнас будет послан переговорщик. Так вот… Моя задача — не допустить, чтобы переговоры состоялись. Поэтому я ставлю вам задачу — убрать исполнителя.
— Что о нем известно? — решил уточнить курчавый.
— Имя — Паниасид, сын Полиарха. Карийский эллин, есть боевой опыт, воевал за персов во Фракии.
— Значит, нам придется иметь дело с профессионалом, — усмехнулся моряк с косой до пояса. — Тем интереснее.
— Ты, Гринн, даже в убийстве ищешь удовольствие, — хищно улыбнулся Киклоп. — Но есть одно серьезное препятствие — галикарнасца будет трудно найти в Афинах. Мой человек сообщил, что Кимон вынудил его согласиться, после чего отпустил. Паниасид должен регулярно отмечаться, но точные дни они не обговорили. Кимон оставил у себя заложником его племянника — Геродота.
— Племянника? — переспросил Батт.
— Да.
Синекожий решил уточнить:
— Племянник — подельник?
— Нет, Но он может принести не меньше вреда, чем Паниасид. Молокосос знает о нас.
— Обо всех? — Курчавый казался озадаченным.
— Скорее всего, только о верхушке. Вряд ли Павсаний упоминал ваши имена в донесениях Артаферну. Хотя исключать нельзя. В любом случае вы сможете просто уплыть на Наксос… А вот я останусь.
В глазах эвпатрида блеснула откровенная ненависть:
— Геродота надо убрать в первую очередь. Тогда Паниасиду будет незачем держать слово. Главное — чтобы он не добрался до Лигдамида.
— Каким способом его прикончить? — спросил Гринн.
Киклоп в задумчивости отпил из канфара.
— Решайте сами, но смерть должна выглядеть как несчастный случай. Иначе Кимон обвинит в убийстве персидскую разведку. Так нам Паниасида не остановить. И вот еще что… Кимон решил атаковать Наксос. Гали-карнасцев он берет с собой. Отплытие эскадры состоится сразу после Скирофорий. До новолуния осталось пятнадцать дней, так что у вас меньше месяца.
Осушив канфар до дна, он равнодушным голосом произнес:
— Что принесли сегодня?
Пираты переглянулись.
— Как всегда — десятая часть от награбленного, — за всех сказал Гнесиох.
Гринн развернул сверток. На грубой холстине сверкали драгоценности: кольца, браслеты, броши…
— Какая красота! — Киклоп зацепил пальцем подвеску с головой Афины. — Откуда?
— Скирос, — ответил Гнесиох.
Киклоп довольно кивнул:
— Отряд Павсания там неплохо потрепал эпибатов Кимона.
Он посмотрел на гостей мутным пьяным взглядом:
— Ну, тогда все… Идите. И помните — с головы Лигдамида не должен упасть ни один волос.
Последние слова хозяин рявкнул так, что эхо заскакало бешеным козлом по анфиладе комнат.
Из дома Киклопа наксосцы отправились в харчевню. Усевшись за дальний от входа стол, заказали вина. Потягивая кислое дешевое пойло, принялись вполголоса обсуждать ситуацию.
— Только боги знают, где носит этого Паниасида, — рассуждал Гнесиох. — Что в Пирее, что в Керамике… Или на Рыночном холме… Это все равно что блоху в стаде быков искать.
— Тебе ясно сказали: пацана убрать в первую очередь, — наседал Батт.
Гринн не стал тратить время на ненужные споры:
— Тогда сейчас делим день на три части. Я дежурю утром, Гнесиох — после полудня, ты — вечером. — Он по очереди ткнул пальцем в подельников. — Не будет же Кимон держать его взаперти до самого отплытия.
Батт согласился:
— Когда поймем, по каким улицам он ходит, сможем устроить свалку на дороге.
Наксосцы приступили к обсуждению деталей…
Следующим вечером Геродот отправился на прогулку. Кимон разрешал ему выходить, когда спадает дневная жара, а с улиц исчезают скороходы, уличные продавцы и водоносы.
Чернокожий ойкет шел рядом, но никаких попыток