ручка спряталась в его ладони.

— Аккорд «ре-минор», — процедил он и снова сделал глубокий вдох. — Используем первый, второй и третий лады, первые три струны. На третьем ладу вторая струна, на втором — третья, на первом — первая, — он быстро прижал послушные пальцы к ладам. — Играем, — «обняв» Джекс, потянулся к корпусу гитары с другой стороны и провёл пальцами по струнам.

Узкая спина практически прижалась к его грудной клетке. Гитара издала стройный перезвон. А девушка в объятиях затихла и застыла. Только пальцы будто примёрзли к гитаре. Дерьмо. Люк быстро отстранился.

— Повтори, — он скрестил руки на груди и нарочито нахмурился.

Наверное, сегодня такой день, когда руки в принципе лучше держать при себе. Максимально близко к себе. А Джекс тем временем отмерла, несмело повторила аккорд и обернулась. В глазах застыл вопрос.

— Давай еще, — Люк указал подбородком на гитару. — Смелее, поводи подушечками пальцев туда-сюда.

— Чтобы порвать струны? — Печенька улыбнулась одним уголком губ.

Смешно.

— У тебя сил не хватит такое устроить.

Она в открытую засмеялась. Снова отвернулась и уже чётче наиграла аккорд. Еще раз и еще. Получилось вполне стройно. Но тут Джекс отпустила гитару и потрясла обеими руками в воздухе.

— Пальцы болят, — развернулась к нему всем телом, тоже поджала под себя одну ногу и прикусила подушечку указательного пальца.

Люк засмотрелся. Иногда девушки очень сексуально прикусывают пальцы, ей об это говорили? Хотя вряд ли. Её ведь и целовали всего разок. Зато какой разок… Он шумно откашлялся и с силой прижал бинт к ладони.

— На фортепиано поучиться не хочешь?

Порез заныл и отрезвил. Так-то лучше.

— Не хочу, — Печенька снова нашла нужные струны и зажала их на грифе.

— А на басу? — Люк оценивающе проследил за постановкой пальцев.

— Нет, спасибо, — она хмыкнула и взяла аккорд.

— Может, на ударных?

Джекс вскинула голову.

— Ты можешь и на них?

Странный вопрос от человека, жившего по соседству.

— А ты не помнишь, как я разносил отцовский гараж? — Люк дёрнул бровями.

Печенька сложила руки на гитаре, удивлённо открыла рот и тут же его захлопнула. Сюрприз.

— Никогда не думала, что это ты сам, — она озадаченно потёрла белую шею. — Считала, что кто-то из твоих приятелей.

Он усмехнулся и опустил взгляд на бинт. Машинально ковырнул край и вытянул одну белую нитку. Да уж. Столько навыков и все ни к чему. Столько лет стремлений сейчас катятся в полную задницу. Умения пропадают впустую.

— Из меня вышел бы многопрофильный препод, — Люк скомкал нитку и отбросил в сторону.

Джекс задумчиво хмыкнула.

— Точно…

— Наверное, пора и правда завязывать со всем этим дерьмом и заняться обучением.

И теперь, когда это всё-таки прозвучало вслух, горечь затопила глотку. Люк тяжело сглотнул. А в лицо врезался недоуменный взгляд.

— С каким дерьмом?

Твою мать… Вот навык держать язык за зубами как раз и не был развит.

— Неважно. Забей, — он попытался отмахнуться, но, похоже, бесполезно.

— Нет, ты договаривай, — Джекс сложила руки на гитаре.

Она ведь не отстанет. И сбежать некуда, и отказывать ей он так и не научился. Люк искривил губы в ухмылке. Защитные реакции никто не отменял. Скоро и так всё вскроется.

— Я ничего не могу, Джекс, — с невеселым смешком выронил он.

Карие глаза мгновенно расширились, медные ресницы опустились, и оценивающий взгляд метнулся к его ширинке. Ну надо же, а! Люк хрипло хохотнул.

— Не в том смысле, маленькая извращуга!

Она набрала полные щёки воздуха и с шумом выдохнула.

— Ты так не пугай, — даже не покраснела, что удивительно. Снова подняла глаза с застывшим в них вопросом.

Люк беспомощно развёл руками и уронил их на колени. Снова взялся за бинт и вытянул очередную ниточку. Такая вот новая антистрессовая игрушка. А вопросительная пауза стала затягиваться. Как же не хочется начинать это старое доброе нытьё. И слушать однообразные успокаивающие тирады. Но раз уж начал, нужно продолжать.

— Я больше полугода не пишу новые песни. Даже черновики и болванки. Не получается, — Люк снова скомкал нитку в пальцах. — Возможно, пора завязывать и начинать заниматься чем-то другим.

Джекс недоверчиво фыркнула.

— Ты же не серьезно?

— А похоже, что несерьезно? — он поднял на неё глаза и вскинул бровь. — Парни наседают, группе нужны новинки… — в груди на секунду защемило, Люк поморщился. — Но, наверное, это уже просто не мое, и не стоит мучить задницу…

— Не-е-ет… — Печенька нахмурилась.

Какая недоверчивая. Люк невесело хмыкнул.

— Отец был прав, когда заставил поступить хотя бы на филологический. Музыка в итоге никуда не привела. Впереди только тупик…

Он не договорил. Огненная фурия вдруг подняла гитару и стремительно, неосторожно приставила её к дивану.

— Да ты издеваешься! Это всё из-за Нила?

Короткое имя снова больно стянуло в груди что-то важное.

— Возможно, — Люк нахмурился и уставился на свои колени.

— Даже не думай об этом.

— Почему? — он криво ухмыльнулся.

— Потому что это бред! — рявкнула она.

Ну точно женщина-каток.

— Моё выгорание — бред? — Люк обалдело скрестил руки на груди и заглянул в карие глаза напротив. В них будто полыхнул огонь.

— У всех бывают выгорание, в любой сфере, но рано или поздно оно проходят, — Джекс рывком отбросила с лица непослушный локон. — Ты самый талантливый человек из всех, кого я знаю, и вот так запросто собираешься спустить свой талант в никуда?

Её спокойствие и собранность снесло огненной волной. Откуда вдруг столько эмоций?

— Да брось, — Люк вяло отмахнулся. — Ты понятия не имеешь, какой я.

— Я не имею понятия? — фурия вскочила с дивана. — Я?! — она ткнула в себя пальцем. — Я с двух лет наблюдала за тем, как ты мучил инструменты и бегал по актерским кружкам! Как писал стишки, таскал у матери пенку для волос, делал себе ирокез и кривлялся возле зеркала с караоке-микрофоном!

По венам медленно растеклось тепло. Добралось до лёгких и раздулось в греющий воздушный шарик. А ведь и правда такое было. Давно.

— Но я уже не тот ребенок, — он усмехнулся одним уголком губ.

— Какая, нахрен, разница?! — выпалила Джекс. — Ты вырос, но не изменился!