выдохнул.

Конечно, как раз её здесь и не хватало. Печенька выгнула одну бровь и скептически уставилась куда-то ниже его груди. Майка, пятно. Куда же еще можно смотреть?

— Оно и видно, — Джекс сдвинула бровки и снова подняла взгляд.

Прямой, острый, пронизывающий… Люк втянул воздух сквозь зубы.

— Со мной всё нормально. Можешь идти по своим делам.

Сейчас всё пройдёт. Там всего-то царапина. Сраная, маленькая, незначительная. Нечего Печеньке нарушать свой план-побег из-за него. Она же так старается… Люк подавил кривую усмешку. И в этот момент дверь всё-таки закрылась с обратной стороны. Он с шумом выдохнул. Вот и правильно. У всяких отношений есть предел, и их общение заканчиваются на границе комнаты.

Горечь осела в горле, не давая сглотнуть. Одно дерьмо притягивает другое. Это закон. Недостаточно же просто разучиться сочинять. Нужно еще и остаться без руки нахрен. Гитарист, пианист и отделочник без правой руки. Класс. А свадебное выступление уже в эту субботу. Как же тошнит от этого всего…

Но там только царапина. Возможно, глубокая, но ничего. Заживёт.

Просто не нужно было вести себя, как маленькая истеричка. Сам виноват. Люк вперил взгляд в кулак и медленно разжал пальцы. Взору открылся край алой раны, и… Дверь резко распахнулась. Ч-ч-чёрт. Люк вздрогнул, снова сжал кулак и обернулся. В комнату решительно шагнула Печенька. В одной руке маленький ящик, в другой — бесформенная тряпка.

Он сузил глаза. Какого хрена?

У неё же много важных, не сделанных дел! Но, видимо, недостаточно много. Она даже не отвела взгляд. Широко шагнула к кровати, швырнула тряпку на пол, та упала ровно на кровавую лужицу и мгновенно побагровела. Люк обалдело проследил за её полётом. Кажется, даже пульсация в ладони ослабла. А на кровать рядом опустилась задница в синих джинсах.

— Покажи, — Печенька прочесала пальцами волосы и, сорвав с запястья резинку, собрала их в хвост.

Какое ей вообще дело?

— Сам справлюсь, не маленький, — Люк сдвинул брови и сильнее сжал кулак.

— Покажи, сказала.

Коротко и сурово. До мурашек на затылке.

Она требовательно протянула к нему руку с веснушками на пальцах. С каких пор она стала такой невыносимо напористой? А, да. С рождения. И прямо совсем недавно скрутила его в узел, пережевала и выплюнула. Почти в прямом смысле. Пора бы научиться ей отказывать. Но он только закатил глаза, медленно повернулся и протянул кулак. Вышло как-то само собой.

Пальцы снова осторожно разжались, открывая ладонь. Еще полдюйма… В комнате стало неестественно тихо. Перед глазами предстала вся алая, сочащаяся кровью полоса. От середины большого пальца до середины ладони. Болезненное покалывание вернулось, Люк замер и сильнее сжал челюсти.

Дерьмо-о-о… Самовнушение, конечно, вещь прекрасная, но не в этот раз. Это не просто царапина. Это, мать её, расщелина. Ч-ч-чёрт. Самое время впечатлительным девочкам отойти подальше и закрыть дверь с обратной стороны. Люк тяжело сглотнул и поднял взгляд на белое лицо перед собой.

Плотно сжав губы и нахмурившись, Джекс внимательно рассматривала порез. Молча. Между бровей появилась складка, и вообще всё лицо сделалось ужасно сосредоточенным. Она явно не собирается сбегать. Как же так, как же так? Люк вскинул одну бровь, но Печенька традиционно не посмотрела ему в лицо. Она потянулась к своему волшебному ящичку, достала кусок ваты и прозрачную бутылочку и зубами содрала с неё маленькую крышку.

Молчание уже начало сжимать голову стальными обручами.

— А я думал, у нас с тобой стадия избегания, — Люк хмыкнул, глядя на эту уверенность в себе.

Медные ресницы дрогнули, Джекс подняла взгляд и прямо заглянула ему в лицо.

— Ты бы жаткнувся, — холодно бросила она с крышкой в зубах.

И в следующий момент бутылка перевернулась над ладонью. На рану полилась тонкая струйка прозрачной жидкости, руку обожгло огнём, и Люк конвульсивно дёрнулся. Мать твою нахрен! В глазах защипало, он резко втянул воздух сквозь сжатые зубы.

— Я ранен! Можно меня не добивать? — попытался убрать руку, но её тут же перехватили холодные пальцы и сомкнулись на запястье.

Совсем слабо по сравнению с мужским захватом. Но Люк снова замер. Джекс вложила в ладонь вату, насильно сжала его пальцы и только теперь достала изо рта крышку. Надела её обратно на бутылку и отбросила в сторону.

— Что здесь произошло?

— Ничего особенного.

Она тут же подхватила из ящика наполовину сдавленный тюбик и, глядя только на него, отвинтила крышку.

— Прямо-таки ничего?

Её самообладанию можно позавидовать.

— Струна лопнула, — Люк отвёл взгляд на лежащую на полу гитару. Там, между хорошо натянутых струн, свободно болтались концы одной порванной. Стерва.

— Просто так взяла и лопнула? — На порез опустилась прохлада. Мазь? Крем?

— Ага.

— Люси, — прозвучал строгий голос.

По рукам побежали мурашки. Прохлада исчезла. Вместо нее в щёку будто впилось что-то острое. Люк непроизвольно повернулся и встретился с колючим, испытующим взглядом. В глазах-бусинках застыл укор. И вопрос. Чёрт.

— Ладно, — он закатил глаза. — Возможно я немного не рассчитал силы, когда лупил по ней.

— Зачем? — Джекс вынула из коробки рулон бинта и замерла.

Женщина-каток. Ну да, конечно, сейчас самое время рассказать слезливую историю о том, как он с осени ничего не может.

— Забей. Творческий процесс, — Люк коротко отмахнулся и вопросительно выгнул брови: — И всё-таки мы с тобой уже разговариваем? Или это временная акция?

Перевод темы — это прекрасно. Джекс, которая уже было принялась распаковывать бинт, спокойно повела плечиком.

— Могу уйти, если хочешь.

А на лице отразилась полное смирение. Боже… Люк снова закатил глаза. Даже боль в ладони на мгновение притупилась. Вообще-то он уже просил её уйти, но она осталась. А теперь так легко сдалась?

— Бинтуй давай, раз уж начала, — он рывком подсунул руку ближе к ней и указал на неё подбородком.

Джекс поджала губы. Несколько мгновений пристально всматривалась в его лицо, но вот молча отковыряла край бинта от рулона и так же молча приложила его к порезу. Холодные пальцы снова коснулись саднящей кожи. Бинт медленно и аккуратно забегал вокруг ладони.

Люк сглотнул и прикрыл глаза. Остались только звуки и ощущения. Шуршание бинта, мягкие прикосновения. Джекс ненавязчиво повернула его ладонь так, как удобно ей. Случайно мазнула пальцами по запястью, и по руке прошла мелкая, незаметная дрожь. Люк глубоко вдохнул и медленно, тихо выдохнул.

Её не хватало. Не дрожи, конечно. И не