— Я должна, — сказала Алиса. — Пять дней в неделю. По десять часов в день. Я подписала контракт.

— Контракт? Какой контракт? Зачем?

— Так получилось. У меня не было другого выхода.

— Как получилось? — сказал Максим. — Давай-ка, расскажи мне все с самого начала. Как и когда ты здесь очутилась?

В глазах Алисы опять блеснули слезы.

— Давно уже, — сказала Алиса. — Через пару дней, после того, как ушла от тебя. У меня семнадцатого был День рождения, помнишь? Я планировала на следующий день сводить маму в ресторан. Не смогла. Они появились примерно через час после того, как мне принесли твой букет. Такой красивый! Мне такого большого еще никто не дарил. Представляешь, он так и остался в "Миледи", я не забрала его! Я была с самого утра счастливой, веселой! Обслуживала столик, там солидные дяди кушали, намечались приличные чаевые. И тут ко мне подошел мужчина, показал удостоверение и сказал, что я арестована.

— За что?

— Они сказали, что я хотела отравить мужа начальницы!

— Это правда? Ты ему что-то подлила?

— Нет! — сказала Алиса. — Я собиралась, ты же знаешь. Но... все не могла решиться. Одно дело — планировать, а сделать оказалось нелегко. Не потому что не смогла бы проделать это незаметно, а... стало, блин, противно! Ему же больше сорока! Он даже старше моего отчима! И я, почему-то, постоянно сравнивала его с тобой. Этот его липкий взгляд! Как представила, что этот мужик начнет кружить вокруг меня влюбленный и восторженный со своей, блин, дурацкой бородой!.. Так и расхотела давать ему зелье. Фу!

— А почему они решили, что ты пыталась его отравить?

— Тогда они мне это не объяснили, — сказала Алиса. — Они мне много всякого говорили, обвиняли, ругали, затем посадили в машину и повезли сюда. Мне плохо запомнилось все, что было в ресторане. Я была испугана, растерялась. А потом мы долго ехали. И по пути Жанна объяснила мне, что на самом деле значит быть ведьмой. Открыла, так сказать, мне глаза. Я сперва не поверила. Но она была, блин, очень убедительна! И тогда я осознала, что ты скоро умрешь. Больше ни о каком отравлении я не вспоминала.

— А зачем ты что-то подписывала? — спросил Максим.

— Я тогда ничего не могла подписывать, — сказала Алиса. — У меня была истерика. Я рыдала, ругалась, кричала на всех, просила, чтобы они тебя спасли. Они все были такими спокойными, говорили, что я не должна переживать из-за твоей смерти, что я, конечно, виновата, нарушила какой-то Кодекс, и мне придется ответить за твое убийство, но у моего поступка есть какие-то смягчающие обстоятельства... и еще какую-то ерунду. Им было совершенно плевать на то, что ты скоро умрешь! Да что я говорю, они этого ждали! Ежедневно мне рассказывали, по какой статье Кодекса я получу наказание за твое убийство. Описывали ужасы тюрьмы для ведьм. Подсчитывали, сколько лет я должна работать в Службе Контроля, если хочу избежать этой тюрьмы. И злились на меня за то, что я не хотела слушать их доводы и читать этот их дурацкий Кодекс. А мне плевать было на тюрьму! Вот совсем! Разве я могла думать о какой-то там тюрьме, когда ты умираешь?! И еще эта рыжая дура в моих снах твердила мне каждую ночь, что все хорошо, все правильно, все так и должно быть!

— Ты о своем даре говоришь?

— О нем, о чем же еще, — сказала Алиса. — Об этой рыжей тетке! С первой ночи, когда стала с ней общаться, воспринимала ее, как человека. Моя, блин, мудрая родственница! Считала, что дар — мой друг, с которым я могу общаться. Чушь! Ничего подобного! Дар — не человек. Он как... бездушная программа, электронная, блин, библиотека! С ним нельзя общаться — только учиться, запоминать все то, что затолкали в него предки. Полезная вещь. Но всего лишь вещь. Как же я тогда на него злилась!

— А сейчас? — спросил Максим.

— Уже не злюсь. Какой в этом смысл? Бесполезно злиться на предмет. Я поступила по-другому. Я стала ненавидеть всех этих уродов, которые работают в СК. Они ведь тоже ведут себя, как программы! Знаешь, мне кажется, они здесь все настолько очерствели душой на этой своей работе, что не считают ни тебя, ни меня людьми. Ни один из них даже не пытался тебе помочь! Напротив! Злились, что им приходится долго ждать твоей смерти! Ты нарушал какие-то их планы! И в разговорах со мной они упоминали тебя уже в прошедшем времени. Как будто ты умер! А потом внезапно все изменилось. Вот, попробуй и этот салат.

Алиса придвинула к Максиму еще один контейнер, когда предыдущий опустел.

— Я заправила его майонезом и посолила, — сказала она. — Мне он больше остальных понравился.

— А что изменилось?

— Это было примерно неделю назад. Весь вечер все бегали с какими-то бумагами, куда-то звонили, спорили, ругались. Один Игнат, как всегда, торчал в общей гостиной у телевизора. От него я и узнала, что ты не простой человек, а какой-то там инкуб. И еще, что ты жив, и умирать не собираешься, как бы им всем этого не хотелось.

— Что они обо мне говорили?

— Мне? — сказала Алиса. — Да ничего! Они вообще обо мне на пару дней забыли. Хорошо, хоть не отказывались кормить. Я ходила здесь сама по себе или торчала в гостиной, разговаривала с Игнатом. Только мы с ним и сидели в те дни без дела. Он мне и объяснил, кто такие инкубы.

— И что же я собой представляю в его версии?

— У тебя иммунитет ко всему, что связано с ведьмами. Я тебе не страшна. Мы с тобой можем находиться в постели хоть круглосуточно, заниматься там, чем нам вздумается, и ты при этом не пострадаешь. А еще он рассказал, что я тоже могу передавать тебе какую-то энергию. И ты, после наших постельных развлечений, не только выжил, но и отрастил на голове волосы. Так непривычно видеть у тебя этот ежик! Прекращай сбривать его! Хочу увидеть тебя с пышной шевелюрой.

— Ты не объяснила, зачем подписала с ними контракт, — сказал Максим.

— Они вынудили