Игнат помог Максиму забраться в салон автомобиля. Максим усаживался осторожно, оберегал покалеченную ногу, но все же иногда морщился и шипением заменял норовившие сорваться с языка ругательства. Он едва успел удобно разместиться на заднем сидении, когда внедорожник тронулся с места.

Игнат вырулил из двора.

— Дружище, как ты там? — спросил он.

— Живой, — ответил Максим.

— Как только отъедем подальше, сделаю тебе укол. Потерпи.

Максим высыпал на сидение свои вещи. Брюки, рубашка, туфли. Совсем недавно в этой одежде он возвращался с работы: ночью с субботы на воскресенье.

— Какой сегодня день недели? — спросил Максим.

— Четверг.

Максим достал из кармана брюк часы. Секундная стрелка на них исправно отсчитывала время. Провернул несколько раз заводную головку, пока та не стала вращаться туго.

— Командирские? — спросил Игнат.

Его глаза смотрели на Максима из салонного зеркала.

— Часы отца. Наградные. Он врачом работал. Спас какого-то генерала. Подарили эти часы с гравировкой.

— А я гадал, дружище, почему ты не бросил свои шмотки, — сказал Игнат. — Память о родителях. Такие вещи нужно беречь. Телефон забрал?

— Он у Артура. Плевать на него.

Максим приложил кожаный браслет к запястью, застегнул. Попытался откинуться на спинку сидения, но вновь скривился от боли.

— Потерпи, — повторил Игнат.

Мимо окна проплыла знакомая вывеска. Максим проводил ее взглядом.

— Игнат, мы можем заехать ко мне? — спросил он.

— Зачем?

— Нужно переодеться и паспорт взять.

— Дружище, найду я тебе одежду, не переживай, — сказал Игнат. — Без паспорта пока поживешь. Техники заберут, когда оборудование демонтировать будут.

— Кто?

— Есть у нас ребята, которые не откажутся привезти твои документы. Мы их попросим. Тебе укол нужен. И врач. Вон в тот дворик сейчас свернем.

Машина сбавила скорость. Максим задел левой ногой водительское сидение, выругался, не разжимая зубов.

— Ты ведь не полицейский, Игнат, — сказал он. — Я прав?

— Почему ты так решил?

— Белла сказала, что Алису арестовала не полиция.

— А кто?

— Служба Контроля.

— Не обманула, — сказал Игнат. — Что еще она про нашу организацию рассказала?

Он посматривал на Максима из зеркала.

— Почти ничего, — сказал Максим.

— И все-таки?

— Что-то про Кодекс. Что вы следите за его соблюдением.

— Это правда, — сказал Игнат. — Мы, как и полиция, являемся федеральным органом исполнительной власти. Только наше существование не афишируется. Дружище, я потом расскажу тебе о нас. Или не я. Тебя обязательно введут в курс дела.

— Чем ты занимаешься в этой Службе Контроля?

— Спасаю драконов от девственниц и инкубов от пожилых дам.

— Ясно. Драконы тоже существуют?

— Это была шутка, — сказал Игнат.

— Я сейчас плохо понимаю шутки.

— Прости, дружище. Хотя... в этом мире все возможно. Глядишь, когда-нибудь меня и дракона отправят усмирять. Меня привлекают для выполнения так называемых "силовых акций". Спасти кого-то или кому-то по шее настучать — вот моя работа.

— Ясно.

Машина остановилась. Игнат выбрался наружу, оставив дверь приоткрытой.

Максим посмотрел в окно. Акация покачивала ветвями, заслоняя собой машину от яркого пятна солнца и от детей, которые, перекрикиваясь, беспорядочно бегали по площадке, огороженной низким железным забором.

В салон заглянул Игнат. В руке он держал шприц.

— У меня все готово, дружище, — сказал он. — Выбирай, в какую часть тела будем колоть.

3.

Максим проснулся.

Мгновение назад он находился в автомобиле, слушал голос сидевшего за рулем Игната, смотрел на дорогу сквозь лобовое стекло, краем глаза замечая, как проносятся мимо машины, деревья, дома. А потом провал в памяти. Последним воспоминанием была мысль о том, что сделанный Игнатом укол начинает действовать.

Теперь Максим лежал на кровати, под головой подушка, а перед глазами белый потолок.

Максим моргнул, убирая с глаз пелену, приподнял голову. Поморщился: напомнила о себе нога.

Увидел, что находится в незнакомой комнате, куда сквозь неплотно закрытые жалюзи с улицы проникал солнечный свет. Успел заметить невзрачную люстру на потолке, светлые обои на стенах. А потом все его внимание приковала к себе стоявшая у изножья кровати Алиса.

— Алиса?!

Максим резко сел, сжал зубы, отреагировав на вспышку боли. Перед глазами заметались яркие точки, закружилась голова, заставив Максима опереться о кровать рукой.

В сравнении с тем ее образом, что сохранился в памяти Максима, Алиса заметно похудела, ссутулилась, от чего казалась меньше ростом. Контуры ее лица изменились из-за запавших щек и обострившихся скул. Под глазами, смотревшими на Максима нерешительно и виновато, появились мрачные серые отеки. По знакомым веснушкам змеились дорожки слёз.

— Максим, — сказала Алиса. — Максим! Они сказали, что я убила тебя! Они сказали, что из-за меня ты умрешь! Я не знала, Максим! Она не предупредила, что так будет! Я бы никогда так не поступила! Слышишь?! Никогда! Я... Максим, я не хотела! Ну, правда, клянусь тебе! Я ненавижу ее! Я ненавижу себя после этого! Я чудовище! Я должна была тебя убить! Представляешь?! Она знала, но не предупредила! Блин, я думала, ты вот-вот умрешь! Максим, прости меня, пожалуйста! Пожалуйста, Максим!..

Максим соскочил с кровати, стукнув по полу пяткой покалеченной ноги. Привычного звона не услышал: пока Максим спал, с ноги исчез браслет с обрывком цепи. Максим покачнулся, но удержал равновесие. Подошел к Алисе и обнял ее. Девушка прижала лицо к его груди, мокрое, холодное; ее руки стиснули талию Максима. Тихий плач сменился громким рыданием.

Максим коснулся носом рыжих волос, вдохнул их запах. Улыбнулся.

— Ты опять плачешь, Рыжик, — сказал он. — Успокойся. Теперь все будет хорошо. Я нашел тебя.

Глава 18.

1.

Скудный лунный свет едва освещал комнату, просачиваясь сквозь щели в жалюзи. Крохотный красный огонек лампочки отмечал место на стене, где находилась клавиша выключателя люстры. Рядом с ней Максим видел похожую на пятно дверь, еще одно пятно двери находилось на другой стене, в шаге от темной громадины шкафа. Со стены, от самого потолка, доносился тихий шепот кондиционера.

Максим лежал на кровати, чуть отставив в сторону левую ногу, оберегая ее от случайных прикосновений. Спину ему холодила влажная простыня, к боку прижималось теплое женское тело. На груди Максима находилась голова Алисы. Максим гладил девушку по плечу, по волосам и слушал ее голос.

— Блин,