Она снова улыбнулась, да так ослепительно, что я пропустил мимо эту ее угловатую честность.

Мы сели за столик, заказали напитки и еду. Мила была обворожительна – ее фигура, гибкая и грациозная, никак не сочеталась с ее заказом: свиное жаркое с картошкой и овощами. И это была не юбка, а короткое черное платье, из-под которого едва не торчали резинки чулок, как у секретарши Дерга Анехиты. По крайней мере, они немного выступали. Я ловил завистливые взгляды мужчин, и, безусловно, это мне льстило.

Мы завязали беседу. Мила была милой. У нее трудная жизнь – родители умерли. Сестра в детдоме, и она пытается собрать денег, чтоб доказать социальным службам, что может ее обеспечивать. Сама она из Голконд-сити, это на западе от моего родного Лиддитауна. Приехала покорять большой город. Но даже про всякие неприятные вещи она говорила легко и с юмором, как я люблю. Она очень нравилась мне, и когда рядом с нашим столиком появилась роковая блондинка, одетая так, что лучше б была голой, я несколько напрягся.

– Привет, котик, – проворковала она грудным голосом, выпячивая солидную грудь, – твои друзья заказали меня для тебя! Денег не нужно, милый, если ты, конечно, не постесняешься прогуляться со мной до кабинки туалета…

– Женщина, – ответил я несколько резче, чем следовало бы, – возьмите деньги и возвращайтесь в семью. Если вы не обратили внимания, я с девушкой, вообще-то, и друзей я таких не знаю, да и знать бы не хотел…

– Хиус мне в печень, – неожиданно резким голосом, но негромко произнесла блондинка, – я похожа на социального работника?

– Заг, это что за хрень? – Мила подобралась, словно для удара (а может, и не словно).

– Тебе же уже заплатили, – продолжил я спасать безнадежную ситуацию, – так иди найди себе красавчика за те же деньги…

Блондинка огляделась по сторонам и вдруг сунула ладонь в глубокий вырез декольте.

– Быстро посмотри и не делай глупого лица, – произнесла она, продолжая похотливо улыбаться.

В ее пальцах, как у давешнего фокусника, быстро сверкнул служебный жетон, в котором после номера я успел разобрать только букву «G». На моем жетоне была буква «Н», что означало «НОБНОТ», а «G» – это жандармерия… Пифагор… Чтоб ему…

– Мила, извини, – стараясь не конфузиться, сказал я, – это по работе…

– Ну да, – кивнула Мила с каменным лицом, – по работе это святое, какие вопросы…

Мысленно кроя Юна последними словами, я поплелся за полуголой блондинкой, которая еще и профессионально качала бедрами. И пошли мы, естественно, в уборную. В мужскую…

– Вас ждут, – холодно произнесла блондинка, когда за нами закрылась дверь, и указала в дальний конец туалета, где среди писсуаров копошилась фигура в оранжевой спецовке с вантузом в руке.

– Сафсем слиф не работает, однако… – пробормотал мужчина до боли знакомым голосом.

Ко мне повернулось желтоватое лицо с широкими скулами – это был Юн Сунь.

– Пифагор, – процедил я сквозь зубы, – вот обязательно было устраивать это шапито?

– И я рад тебя видеть, Заг, сын Дракона! – улыбнулся он своей обезоруживающей улыбкой, – тут, знаешь, все нехорошо!

И он снова улыбнулся.

Я глубоко вздохнул, а фальшивая «проститутка» зашла в кабинку и закрыла за собой дверь.

Я искренне пытался не взбеситься, объясняя себе, что это гораздо важнее, чем свидание с Милой… Но почему именно так?!!

– У нас мало времени, Заг, мой друг, – широкое и раскосое лицо Юна выдавало озабоченность, – буду говорить, как вы: быстро и по сути…

– Пифагор, ты меня доконаешь как-нибудь, – промямлил я.

– Да, прости, мой друг, – он слегка поклонился, сложив руки на груди, причем левая накрывала правую, – во-первых, как ты уже, наверное, понял, похищение дочери Пакеды это только часть общей мозаики бытия.

– Я не очень тупой… – начал было я.

– Во-вторых, – торопливо продолжил Юн, – ты, как неглупый воин, столкнулся недавно с проблемами, о которых я не мог тебе рассказать, но верил, что ты справишься. Прости меня, мой верный товарищ. Но наши чувства – потом. Последнее время похитили много важных персон, и похитители ни разу не попросили денег. Слушай и не перебивай…

Правда, я и не пытался…

– Извини, что подкинул тебе летучую мышь в колодце, – вновь поклонился человек в спецовке рабочего, – но ты, наверное, понял – это было частью моего плана, чтобы нефритовая армия была на нашей стороне, понимаешь?

– Не совсем… – быстро ответил я, покосившись на кабинку с мнимой проституткой из жандармерии.

– Говори при Клер все, – кивнул Юн, – она моя… доверенная личность…

– Ты хочешь сказать, что похищение Анджелы как-то связано с другими? – спросил я, немного помедлив.

– Да, – снова закивал он, как плюшевая игрушка на торпеде движущегося автомобиля, – Катя Бланк – радиоведущая, Ефим Клинко – заместитель председателя торговой палаты Нью-Фауда, Дастин Гофер – полковник полиции, про него не сообщали в прессе, а самое главное – Эндрю Картер, военный жандарм, генерал-лейтенант, из-за которого и ввели в город взвод бронеходов, тоже похищен. Самое печальное, что руки у меня уже связаны и за мной установлено наблюдение. Только ты, как незаинтересованное лицо, можешь мне помочь.

– Объясни мне, мой загадочный друг, – лицо мое стало заинтересованным, – почему ты мне подкинул похищение именно дочери Пакеды?

– У меня есть информация, что именно ее «сталкер-команд» занималась секретными уникальными артами, и именно в этой команде обнаружился член террористической организации… Я постараюсь быстро все объяснить, но ты должен все запомнить. Следы этих похищений ведут к остатку партии эволюционеров, тех самых военных преступников. Понимаешь? А другие узелки ведут к некой террористической группировке, которую нанял неизвестный, но очень могущественный человек.

– Чувак в канализации с каким-то артом в башке сказал, что он принял на себя какую-то скверну, что придет возрождение, – кивнул я.

– Возрождение… – пробормотал Юн, глядя на кафельную стену.

– И что-то типа «да возрадуются дети»…

– Дети Древних, – подсказал Пифагор задумчиво.

– Кто это?

– Это экстремистская секта, связанная с партией «Луддитов», с ее непримиримым сектором, – ответил Юн. – Террористы-наемники.

– Ты можешь себе представить человека, – тихо сказал я, – который умирает словно по собственному желанию, а через пару минут встает как ни в чем не бывало, и прыщи на лбу светятся, как лампочки?

– Есть подозрения, – Юн досадливо поморщился, – что ведутся некие незаконные медицинские эксперименты. Причем на основе новых секретных арт-технологий. Я пытался отследить цепочку с самого верха. Удалось узнать, что в правительстве есть некая оппозиционная группа политиков и руководителей, которые блокируют нашу программу ядерных исследований, поясняя это наличием артов и желанием кинуть все научные ресурсы на их изучение. С их точки зрения это ускорит прогресс. Чисто логически эта влиятельная группа людей могла бы финансировать какие-то серьезные эксперименты с арт-технологиями. Эти же люди, естественно, действуют не сами – они используют крупнейших специалистов по артам, и не по каким-нибудь, а по самым высокоуровневым. А кто лучше всех постигал суть нефрита и лотоса?