было доспать все те часы, которых лишила ее неожиданно привалившая работа. Проснувшись к обеду, она позволила себе еще тридцать минут блаженной тишины, а после отправилась завтракать. Нора получила еще одно маленькое удовольствие от того, что готовить требовалось только себе и время у плиты сократилось до пятнадцати минут. Для себя устраивать пир особого желания не было, потому на столе стоял скромный омлет из двух яиц, салат из капусты и чашечка кофе.

Нора могла остаться на выходной день в особняке, но от него настолько веяло серостью и безысходностью, что она предпочла дом, в котором жила с матерью. Судьба собственной дочери никогда особо не заботило эту женщину, потому, когда сосед, к сведению обувной мастер, предложил покинуть город, она согласилась без всяких раздумий. Выбрав только нужные вещи, она покинула город налегке три вечера тому назад. Ее семейных уз хватило лишь на короткую записку для дочери.

Дом особыми удобствами не располагал, за исключением маленькой чугунной ванны, одного из первых подарков графа за усердную работу. Сперва Нора расстроилась, получив такой подарок, все же она грезила об украшениях, а не о куске чугуна, но, в первый раз наполнив ванну подогретой водой и сев туда, поняла, как заблуждалась. Что такое, к примеру, колье, его можно потерять или у тебя его могут спереть, но эти ощущения у тебя точно никто не отберет.

Нора сидела в горячей воде, получая несказанное удовольствие, без угрызений совести – все же она заслужила этот день. Ее мысли хаотично носились в голове, как песчинки, поднятые порывом ветра, она думала обо всем сразу и ни о чем. В какой-то момент в ее голове всплыл образ Августа Моргана, и на лице проступил румянец. И хотя ее тело согревала вода, щеки горели по иной причине. Она вспоминала момент знакомства и то, как Август выглядел в первую их встречу. Молодой брюнет, не выше других, с красивым, пусть и слегка бледным лицом, на котором совсем неуместны, опять же на ее взгляд, были тоненькие усики. Ее фантазия стремительно развивала их отношения, что сопровождалось новым теплом в грудной клетке. За этим занятием Нора не заметила, как уснула в очередной раз. Спала она крепко, с этим ей везло, в отличие от многих в этом городе. Когда она проснулась, вода остыла, а пальцы неприятно сморщились. Старикашьи руки, мелькнуло в голове у Норы.

В особняк она вернулась к семи часам, и минуты в нем оказалось достаточно, чтобы груз пережитых дней вновь отяжелил ее душу. Нора застала всех жильцов в гостиной в компании тех полицейских, что были здесь недавно, и двух мертвецов, накрытых белой простыней. Снова эта грязь, подумала Нора и выдохнула, как вдруг ее сознание разразила молния – она не видела Августа. Она перевела взгляд с трупов на серое озабоченное лицо мистера Брукса, и страх наполнил ее сердце. В комнате все молчали, никто не был готов к началу разговора, каждый был занят своим делом.

– Что с Августом?! – неожиданно для себя выкрикнула Нора, а затем закрыла свой рот двумя руками, понимая, как глупо это вышло. Норман продолжил молчать, мисс Уолш накладывала бинт на шею Гарпа, и ей было не до разговоров. Джонатан казался подавленным и отрешенным. Единственным, кто удостоил ее вниманием и наградил ответом, был инспектор:

– Доктора похитили, – Чарльз обратил свой взгляд на то, куда смотрела Нора, на мертвецов, и догадался о ее мыслях, – это одни из похитителей, среди них Августа нет.

Новость о похищении вовсе не успокоила Нору, хотя и вселила маленькую надежду. Чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей, она решила приступить к своим обязанностям.

– С вашего позволения, я пойду готовить ужин.

– Было бы здорово, тем более мы пропустили ленч, – с улыбкой поддержал ее Чарльз

– О каком ужине вы говорите?! Нам нужно поймать этих мерзавцев, от Августа зависит жизнь моей дочери! – раздраженно сказал Норман.

– Мы переживаем о судьбе мистера Моргана не меньше вашего, – ответил Чарльз.

– Мистер Брукс, не волнуйтесь, – вмешалась мисс Уолш, – Август оставил свои лекарства и доступно все мне объяснил, тем более вы ее видели сегодня, Оливия идет на поправку.

– Верно, да и голод нам только будет мешать, – подхватил Чарльз, – после ужина мы составим четкий план, и уж поверьте, завтра мы вернем Августа.

– Пусть будет по-вашему, – слова мисс Уолш успокоили Нормана, он взял бутылку бренди и сел на кресло.

– Милочка, теперь все в ваших руках, – Чарльз обратился к Норе. Она ответила ему легким кивком и удалилась.

В комнату вернулась тишина, лишь изредка нарушаемая Гарпом, отдающим указания мисс Уолш касательно своей раны. Под его руководством ей удалось найти ослабленную артерию и наложить несколько швов, а после так туго перевязать, что лицо Гарпа обрело багровый оттенок. Маргарет Уолш сильно переживала, ведь ей еще никогда не приходилось накладывать швы, тем более на артерию, из которой в любой момент могла брызнуть сильная кровяная струя. Гарп как мог ее успокаивал, ссылаясь на то, что опасности нет, если нет кровотечения. Но он врал, хотя она этого не понимала. Когда с ним было закончено, мисс Уолш предложила осмотреть рану инспектора, но тот отказался:

– Там не глубже обычной царапины, – ответил он. – Вы лучше пойдите и смените сержанта, здесь от него толку будет больше.

По возвращении в особняк первым делом мисс Уолш отвела Оливию в свою комнату. Чтобы не оставлять девочку одну, сержант предложил свою компанию, тем более что, с его слов, у него была сестра одного возраста с Оливией и ладить им удавалось. Оставшись наедине, Оливер завел беседу об интересах и увлечениях девочки. Та охотно отвечала, видимо, сказалась изоляция, подумал Оливер, правда, голос девочки все еще дрожал, и ей приходилось делать небольшие паузы, чтобы перевести дыхание. После очередного ответа наступила тишина, была очередь девочки задавать свои вопросы сержанту.

– А вы любите цветы? – после недолго молчания спросила Оливия.

– Думаю, да, – неуверенно ответил Оливер и задумался, а любил ли он цветы, и если любил, то какие.

– А мне нравятся нарциссы, их любил мой дедушка, – не дожидаясь ответа, произнесла Оливия

– Нарциссы… – задумчиво повторил Оливер, рисуя эти цветы в своей памяти. Вышло это довольно хорошо, так что ему даже удалось на миг уловить их запах.

– Они яркие и вкусно пахнут, – продолжала Оливия, – я даже сейчас их чувствую, а вы?

Оливер втянул воздух носом и ощутил приторную сладость, словно в комнате были цветы.

– Дедушка часто дарил мне букет свежесобранных цветов и ставил их у окна…