Джоанна осознала: когда бабушка услышала слово «внучка», то сразу поняла, что случилось нечто ужасное, поэтому и говорила так грубо.

В памяти вновь всплыли ее последние мгновения: как прерывисто она дышала, как медленно вздымалась и опадала грудь под ладонями Джоанны.

– Просто выкладывай как есть, – заметив ее колебания, поторопила Дороти.

– Ты… Два дня назад… Хотя это произойдет через тридцать лет. Тебя убьют. Ты… умерла, – дрожащим голосом выдавила Джоанна. – Величайший герой среди людей – не сказка, бабуль. Он явится и уничтожит всю нашу семью. И еще стольких людей…

Пока она говорила, лицо бабушки утрачивало резкость, смягчалось.

Джоанна подспудно ожидала изменения, исчезновения нынешней реальности, когда сообщала место и время нападения охотников, но, как и в случае с письмами, ощутила сопротивление хронологической линии, и лишь тихо спросила:

– Ты мне веришь?

– Да.

Услышав это короткое слово, Джоанна почувствовала, как с души рухнул камень, и поняла, что все это время напряженно ждала ответа.

Бабушка подозвала бармена, чтобы тот вновь наполнил ее кружку.

Когда он отошел, Джоанна понизила голос и продолжила рассказ:

– Перед смертью ты отдала мне ожерелье – ключ ко дворцу монстров. И думаю, этим самым хотела отправить меня на поиски устройства, с помощью которого Король изменил хронологическую линию. Чтобы я предотвратила нападение и спасла нашу семью. Вот только не представляю, как выглядит эта вещь и где она находится.

– Transformatio? Это миф, – фыркнула бабушка.

– В последнее время все мифы оказываются правдивыми, – вздохнула Джоанна.

Уголки губ Дороти опустились. Это означало, что она глубоко задумалась. Когда она злилась, то выглядела веселой, а когда высматривала жертву, лицо принимало абсолютно безразличное выражение.

– Я слышала, что король держит свои главные сокровища в архиве, – наконец сообщила бабушка, слегка склоняя голову набок.

Возможно, из-за неверного освещения ее знакомые зеленые глаза на мгновение показались холодными, даже ледяными.

Джоанна не ожидала, что Дороти выскажется так откровенно: более взрослая ее версия была гораздо осторожнее и задала бы новоявленной внучке множество вопросов, прежде чем поделиться хоть крупицей информации. Не исключено, что эта осмотрительность пришла с возрастом.

– Джоанна, верно? – поинтересовалась бабушка. – Я говорила что-нибудь еще?

Джоанна уже собиралась отрицательно покачать головой, но тут поняла, что действительно было и кое-что еще. Воспоминания оказались заперты очень глубоко, чтобы не ранить, и не сразу всплыли на поверхность сознания.

Не сводя подозрительного взгляда с бармена, Джоанна прошептала последние слова бабушки:

– Прямо перед смертью ты сказала, что совсем скоро я обрету свой дар, но не способность Хантов прятать и доставать предметы, а что-то другое. И еще заставила пообещать никому не говорить об этом. Клянусь, я сдержала слово. И сообщаю только тебе самой.

– Дар? – с абсолютно бесстрастным выражением лица повторила Дороти и резко повернула голову. Джоанна вздрогнула, поняв, что бармен стоит всего в паре шагов, хотя еще секунду назад вытирал стаканы на другом конце стойки. – Что за дар?

– Я… Я не знаю. Пока ничего не проявилось.

– Хм-м. – Все с тем же бесстрастным выражением лица бабушка дважды поскребла указательным пальцем по стойке.

В их семье использовался целый набор зашифрованных сигналов. Этот жест подразумевал просьбу привести кого-то. Но кого? Обычно следовало добавить дополнительный знак: свой для каждого из родственников. Три поднятых вверх пальца – Рут. Скрещенные указательный и большой – тятя Ада. Те же, но образующие букву J – Джоанна.

Так кого же бабушка просила внучку к ней привести?

Сейчас она сложила руку в совершенно незнакомом символе: все пальцы чуть наклонены вперед, только большой загнут под углом. Какая буква подразумевалась? C? G?

Только когда бармен отложил полотенце, извинился и поспешно вышел, Джоанна поняла, что сигнал предназначался вовсе не ей. Дороти просто не сообразила, что внучка-полукровка сумеет прочитать послание. Видимо, не предполагала, что однажды сама научит ее этому.

Сейчас взгляд прищуренных зеленых глаз молодой версии бабушки казался расчетливым. Она смотрела на Джоанну так, словно та была очень дорогой. Но не по-человечески, а как ценный предмет, за который можно выручить приличную сумму.

В сознании всплыло обещание, данное умирающей бабушке: никому, ни единой живой душе не доверять информацию о своем даре. Сердце болезненно сжалось.

– Здесь есть туалет? – постаралась как можно небрежнее спросить Джоанна.

При этом она намеренно указала в противоположную сторону, хотя прекрасно знала, что уборная располагается возле выхода, так как миновала ее по пути в бар.

– Нет, туда, – махнула рукой Дороти в направлении коридора.

«Если планируешь бежать, то всегда делай вид, что вернешься», – учила бабушка внуков.

– Ты же никуда не уйдешь? – уточнила Джоанна. – Дождешься меня?

– У меня почти полный стакан.

Она заставила себя не торопиться, хотя отчаянно хотела поскорее унести ноги из бара – и убраться как можно дальше от этой версии бабушки, которая вовсе не была самой собой. Которая смотрела на внучку с безразличием и жадностью. Которая велела сообщнику привести кого-то.

Джоанна медленно развернулась, хотя меньше всего хотела оказаться спиной к Дороти, прошла по коридору, свернула за угол, толкнула дверь, миновав туалет, и только на улице припустила бегом. Обернулась же только один раз, уже на перекрестке. Бармен стоял на пороге и провожал взглядом Джоанну. Она помчалась быстрее и больше не смотрела назад.

Бабушка предупреждала, что никому нельзя доверять. Включая ее саму. Просто бестолковой внучке не пришло это в голову.

Впервые с момента смерти родных Джоанна разрыдалась, не снижая темпа. В глубине души она верила, что все наладится, стоит только найти бабушку в этом времени. Верила, что та придумает способ все исправить и помешать Нику.

Но женщина в баре не была той, кого искала Джоанна.

Ее бабушка умерла. Умерла по-настоящему два дня назад. И это никто не сумел предотвратить.

Когда Джоанна вернулась к убежищу, Аарон не спал. Он сидел на полу галереи перед квартирой и смотрел вниз на опустевший рынок. Так поздно ночью все продавцы уже отдыхали, прилавки были накрыты брезентом, а продуктовые киоски – заперты.

– Куда ходила? – шепотом спросил Аарон.

– Разузнала нужную информацию, – так же тихо ответила Джоанна. – Король хранит свои сокровища в архиве. Устройство называется transformatio. Нужно будет попробовать отыскать описание этого предмета в мифах и легендах.

– Куда ходила? – гораздо мягче повторил Аарон, и хмурое выражение его лица теперь стало не рассерженным, а озабоченным. – Ты в порядке?

– Конечно, – отозвалась Джоанна, радуясь про себя, что в полумраке нельзя разглядеть ее заплаканные глаза. – Идем. – Она протянула Аарону руку и помогла подняться. – Нужно еще многое успеть сделать.

Через