Шрифт:
Закладка:
Тут я вспомнила удивительные видения, которые посещали меня при зажженном светильнике, и решила ничего больше не говорить Арсению. Он считает семисвечник сомнительным – и пусть. А мне он кажется очень даже настоящим…
Брат столько труда потратил, чтобы найти этот семисвечник, а этот Арсений даже не поинтересовался, где он. Так я его себе оставлю, раз уж сумела его получить.
– Слушай, а почему у нас фамилии одинаковые? – спросила я. – Мы, что ли, родственники?
– Если родственники, то очень дальние, – отмахнулся Арсений, – седьмая вода на киселе.
И вид у него был такой занятой, что-то в телефоне писал быстро.
– Ну, я тогда пойду уж, – сказала я, – за кофе не забудь заплатить.
И можете себе представить, что он так и не спросил, куда же мы дели тело его брата! Да уж, нет у меня желания общаться с этим типом…
Дьяк обмакнул перо в чернильницу и поднял глаза на смуглого иностранца. – Откуда же ты, батюшка, прибыл?
Иностранец проговорил что-то по-своему.
Толмач, молодой семинарист, перевел:
– Говорит, из Португалии.
– Откуда? – переспросил дьяк удивленно.
– Из Португалии, – повторил семинарист.
– Это что же за сторона такая? У турок, что ли, или в персидских краях?
– Поодаль от Гишпании.
– Это же надо, каких только стран на свете нет! И все к нам норовят ехать. Знать, у нас жизнь лучше, чем за морем. И то, говорят, там ни яблок моченых нет, ни капусты квашеной. Ладно, как, говоришь, пишется?
Толмач произнес по буквам.
– А сам-то он из каких будет? Из купцов или мастерство какое имеет?
– Говорит, владетельный господин.
– Значит, запишу, помещик… а звать его как?
– Говорит, дон Жуан де Саба.
– Ну и имечко! Не выговорить, не то что написать. Как, говоришь? Повтори-ка!
– Дон Гуан – Иван по-нашему… а де Саба… Савский, что ли?
– Ну, так, значит, и запишу. Прибыл, значит, в Московское княжество генваря восемнадцатый день помещик из португальской земли Иван Савицкий…
Василиса открыла дверь своим ключом, не стараясь двигаться тише. В конце концов, ей надоело прятаться от мужа. Есть он дома, нет его, какая разница. Но хорошо было бы, если бы его не было, тогда можно расслабиться в ванне.
Но Георгий был дома. Он только что выслушал доклад частного детектива и, честно говоря, ничего в нем не понял. Куда-то его жена ездила, пыталась спасти сестру, была у бабушки… одно совершенно точно: никакой мужчина там и рядом не стоял. Это детектив утверждал с уверенностью. И даже попенял слегка Георгию, что он придумывает небылицы про такую замечательную жену.
Георгий находился в полном недоумении и по привычке решил посоветоваться со своей старой подругой Марианной. Он набрал номер и в ожидании ответа вышел в прихожую, услышав, что дверь открылась.
– А, ты дома? – Василиса не стала изображать радость от встречи, откровенно говоря, ей было ужасно противно вспоминать разговор с Арсением и как он смотрел на нее с легким презрением – вот, мол, дура такая, перепутала его с братом. А к брату, как поняла Василиса, он тоже относился покровительственно и вообще его не любил. Потому что главное для него – это он сам, его работа и его амбиции. Если бы любил брата, то не так бы о нем говорил. И не спросил даже, куда они дели труп. Впрочем, может быть, Федя ему расскажет.
– Где ты была? – задал Георгий традиционный вопрос.
Как уже говорилось, из доклада частного детектива он мало что понял. И то сказать, Василий Макарович не старался ничего объяснить, а, наоборот, говорил туманно. А сейчас Георгий забыл, что хотел связаться с Марианной, он держал в руках мобильник, а она, ответив, не стала кричать: «Алло, Георгий, что у тебя, что случилось?» и так далее, Марианна просто внимательно слушала.
Василисе захотелось развернуться и уйти в ванную, раньше она так бы и сделала, а потом ластилась бы к мужу, заварила бы ему кофе, возможно, увлекла бы в постель, и он забыл бы обо всем, что хотел спросить.
Сейчас же она смогла посмотреть на себя со стороны, и то, что увидела, не слишком ей понравилось.
В самом деле, ну что она устраивает? Ну за каким чертом она позволяет мужикам затащить ее в постель? От скуки? Ей скучно с мужем? Да если честно, то она его почти не видит да и не знает, чем он занят, какие у него увлечения, что он любит. Знает только, что он много работает и терпеть не может рыбалку.
Она перевела взгляд на мужа и увидела, что он плохо выглядит. Под глазами мешки, взгляд потухший, и даже морщины пролегли от крыльев носа. И волосы на висках редеют. А ведь ему же всего…черт, она забыла, сколько ему лет.
Усталый, не слишком молодой человек. И незнакомый к тому же.
– Так где ты была? – повторил Георгий.
– У сестры неприятности, – спокойно ответила Василиса, – но вроде бы все обошлось.
– Но ты должна… – начал он, и тут она увидела в его руках мобильник.
И зорким глазом разглядела на экране фотографию женщины. И сразу поняла, кто это, потому что ее тезка Василиса сообщила ей кое-что приватно. Нарушила, конечно, инструкцию, однако девушки должны помогать друг другу.
– Ой, это Марианна? – И прежде чем Георгий что-то сообразил, она выхватила у него из рук мобильник.
– Дорогая, – заворковала она, – я так много о вас слышала, я просто мечтаю с вами познакомиться. Давайте встретимся в самое ближайшее время, вы расскажете мне, какой Георгий был в юности. Ведь вы знакомы с ним так давно…
Как уже говорилось, Марианна Владимировна была женщиной умной, за это ее многие уважали. Так что сейчас она сразу догадалась, в чем дело, и услышала в словах Василисы подтекст, а именно: оставь в покое моего мужа, не лезь в нашу жизнь, он теперь мой, так что нечего тебе тут ловить. А если у нас и будут какие-то трудности, то мы сами разберемся, у тебя совета спрашивать не станем.
– Разумеется, милая, я тоже рада буду с вами познакомиться, – сказала Марианна самым приветливым тоном и отключилась.
Георгий, как всякий мужчина, ничего не понял. Василиса погладила его по плечу и решила все же попробовать начать новую жизнь с мужем. Может, и получится…
Я вернулась домой, открыла дверь своими ключами – и с порога почувствовала аромат свежей выпечки.
Ага, баба Шура испекла пирог…
У меня слюнки потекли.
Но тут я услышала доносящийся из комнаты высокий, чуть дребезжащий голос:
– Наш уголок я убрала цветами…
Я застыла на месте.
Неужели у бабы Шуры кончилось просветление и она снова будет изъясняться только поговорками и текстами романсов?
Но тогда ее нельзя подпускать к плите!
Я бросилась в комнату, распахнула дверь…
Стол был накрыт для чаепития. На нем стояли красивые синие чашки, и вазочка с конфетами, и большая тарелка с нарезанным пирогом…
И за этим столом сидела баба Шура, принаряженная. Взгляд у нее был вполне ясный.
А самое главное, она была не одна.
Напротив нее за столом сидел очень странный старик.
Я его вспомнила – это был тот самый старик, которого я встретила в переулке, выйдя из клуба «Алгарве». Старик, похожий на старого пирата – опирающийся на палку, с деревянной ногой, в черном пиджаке, похожем то ли на морской бушлат, то ли
