поклонников и щеголяя украшениями, словно все еще продолжали занимать самые дорогие ложи в опере. Приятельницы собирались в доме миссис Ван Хорн, поскольку та имела любовника самого высокого ранга – герцога королевских кровей, – оставившего ей внушительную пожизненную ренту. То, что она пережила старого Лотарио на целых сорок лет, до сих пор не давало покоя его наследникам и делало миссис Ван Хорн весьма уважаемой особой среди женщин ее круга.

– А чем займешься ты? – поинтересовалась Финелла. Обернувшись, она посмотрела на огромную вазу, наполненную тепличными розами, которые доставили утром. От Рокхерста. – Это ради графа ты так принарядилась?

– Нет, – возразила Шарлотта. – Себастьян собирался заехать сегодня.

– Он прислал записку? – спросила Финелла, прекрасно зная, что Шарлотта не получала никаких записок. От внимания Финеллы не ускользало ничего.

– Нет, но он обещал заехать. И, думаю, именно сегодня он появится, чтобы принести мне извинения.

– О, Лотти, – простонала Финелла. – Нельзя доводить себя до такого состояния, а не то закончишь свои дни на дне Темзы с карманами, полными камней, как Сара Уиттинг в прошлом году.

Шарлотта расправила плечи, не желая ничего слушать. Она хотела верить лишь в то, что Себастьян ее любит и непременно приедет.

– Финелла, он сегодня зайдет. А если нет, значит, у него на то есть уважительная причина…

Но, прежде чем Финелла успела презрительно фыркнуть, зазвенел дверной колокольчик, и обе женщины замерли от неожиданности.

– Себастьян, – словно молитву прошептала Шарлотта, бросаясь к двери. И она непременно отворила бы ее, если бы Финелла не поймала ее за руку.

– Не стоит так торопиться, а не то его обуяет гордыня. – Вздохнув с видом умудренного опытом человека, она оттащила Шарлотту назад, тихо сосчитала до двадцати – каждая цифра болью отдавалось в колотившемся сердце Шарлотты – и только потом медленно открыла дверь.

Шарлотте пришлось привстать на цыпочки, дабы разглядеть что-то за пышными перьями на шляпе Финеллы, но, к ее разочарованию, на пороге стоял вовсе не Себастьян, а невысокий незнакомец в простом темном пальто.

– Миссис Таунсенд? – спросил он.

– А кто спрашивает? – Подбоченившись, Финелла закрыла собой дверной проем.

– Мистер Бридж. Из «Ранделл и Бридж», мэм. У меня посылка для миссис Таунсенд.

У Шарлотты непроизвольно открылся рот. Ювелир?

– Я – миссис Таунсенд.

– Да, да. У меня для вас подарок. – Он распахнул пальто и вытащил из-за полы длинную узкую коробку. – Можно? – указал он на дверь.

Сразу же оценив ситуацию, Финелла затащила бедного ювелира в дом.

– Входите, – произнесла она. – Прошу прощения, мистер Бридж. Я вас не узнала.

– Миссис Берли, – ответил мужчина, почти не обратив на Финеллу внимания, поскольку не сводил глаз с Шарлотты. – Я получил указание вручить это вам лично. – Он вложил коробку в дрожащие руки Шарлотты. – И передать, что его светлость приносит вам свои искренние извинения.

Поспешно подойдя к Шарлотте, Финелла ткнула ее локтем в бок.

– Ну?

Девушка никак не могла унять дрожь в пальцах. А когда ей все же удалось открыть коробку, у нее перехватило дыхание.

Внутри лежало бриллиантовое колье из витрины. То самое, из-за которого она поссорилась с Себастьяном.

– Вам нравится, мэм? – спросил мистер Бридж.

– Ну еще бы, – ответила Финелла.

А Шарлотта читала записку, спрятанную в атласной обивке. «Для вас. Для нашего будущего». Глаза Шарлотты наполнились слезами. Себастьян потратил целое состояние, которого у него не было, чтобы принести ей свои извинения.

– О, лорду Тренту не стоило…

– Еще как стоило, – пробормотала Финелла. – Давно пора.

– Лорду Тренту, мэм? – переспросил мистер Бридж, собиравшийся потихоньку уйти. – Но лорд Трент не покупал эти бриллианты.

– Не покупал? – удивилась Шарлотта. – Конечно же, это был он!

Однако ювелир покачал головой.

– Нет, мэм. Этот подарок прислал вам лорд Рокхерст. С наилучшими пожеланиями.

Как и предсказывала Финелла, Шарлотта уже готова была отправиться в одинокое плавание по Темзе.

Устав мерить шагами гостиную и бросаться к окну всякий раз, когда ей слышался шум подъезжающего экипажа, она достала из серванта колоду карт и решила разложить пасьянс. Но это занятие оказалось таким же раздражающим, как и томительное ожидание. Шарлотта рассеянно перевернула следующую карту и теперь смотрела на насмешливое лицо дамы червей, поразительно похожей на Лавинию Берк.

– Спокойно, Шарлотта, – сказала себе девушка, поднимаясь из-за стола и возобновляя бесцельную ходьбу по комнате. – Если Финелла узнает, что ты провела вечер, разговаривая со стенами и раскладывая пасьянс, она отправит тебя в сумасшедший дом.

Впрочем, вся эта история с исполнившимся желанием и так могла обеспечить ей место в Бедламе[7].

Себастьян Марлоу… влюбился в нее. Она просто дурочка, раз поверила заверениям Куинс, что подобное возможно. Что его сердце всегда будет принадлежать ей.

Даже Тромлер ее покинул. Талантливый немецкий скрипач не сыграл за весь вечер ни одной ноты, заставив ее страдать в тишине.

Шарлотта вновь посмотрела на насмешливое лицо дамы червей и порыве гнева смахнула со стола все карты. Вместе с колодой на пол полетела коробка от «Ранделла и Бриджа», и бриллиантовое колье выпало на ковер.

Холодные, точно льдинки, камни смотрели на Шарлотту, превращая ее желание обрести любовь в жалкую пародию.

Черт бы побрал Рокхерста! Черт бы побрал его бриллианты!

Он во всем виноват.

Наклонившись, Шарлотта подняла колье, чтобы убрать его в коробку, но вдруг остановилась, зачарованная его искристым блеском и тяжестью. Еще никогда в жизни она не держала в руках такую дорогую и невероятно красивую вещь.

«Примерь. Что дурного в том, если ты просто его примеришь?»

Шарлотта покачала головой.

«Нет. Ни за что». Она не хотела иметь ничего общего ни с графом, ни с его подношениями. И все же, когда она снова посмотрела на колье, блеск камней оказался настолько призывным, что она не устояла.

Шарлотта так и не поняла, зачем это сделала. Может, виной всему был тот факт, что Себастьян ее покинул, но она закрыла глаза и надела колье. Шарлотта некоторое время возилась с застежкой, пока та, наконец, не защелкнулась.

Сначала бриллианты и золотая оправа неприятно холодили кожу, но когда пальцы Шарлотты коснулись камней и она медленно развернулась к зеркалу, чтобы взглянуть на собственное отражение, бриллианты начали нагреваться, давая ей такое ощущение собственной красоты и силы, какого она не испытывала никогда в жизни.

«Неудивительно, что все так гоняются за этими безделушками», – подумала Шарлотта, вспомнив о Финелле и ее обвешанных драгоценностями подругах. Приподнявшись на цыпочки, чтобы получше рассмотреть себя в зеркале, висящем над каминной полкой, Шарлотта поразилось тому, как шло ей это украшение.

Рокхерст был прав: колье словно сделано специально для нее. Бриллианты помельче подчеркивали грациозный