Казалось бы, каким может быть кабинет такого человека? Лично я ожидал чего-то роскошного. Дорогую мебель. Возможно, покрытые панелями из натурального дерева стены. Блин, да я бы не удивился, даже если бы там весь интерьер был бы в стиле викторианской эпохи. По прайсу «дорого-богато».

Хотя уже сейчас могу сказать, что ошибался. Кабинет владельца ресторана оказался на удивление аскетичен. Никаких картин, предметов интерьера, декора или чего-то подобного. Никаких глупых дорогих безделушек. Аккуратная отделка в светлых тонах. Широкий рабочий стол. Шкаф во всю стену, заполненный книгами и справочниками по кулинарии и юриспруденции.

Единственным предметом, хоть как-то выбивающимся из этой минималистичной картины, оказалось просторное и удобное кресло, стоящее в углу кабинета. Настолько большое и удобное на вид, что сама мысль о том, чтобы работать в нём, казалась кощунственной. В таком только отдыхать.

— Александр, — улыбнулся Молотов, когда меня впустили в его кабинет. — Простите, что не смогу уделить вам слишком много времени. Работа, сами понимаете.

— Да, ваша сотрудница предупредила меня, что вы заняты. Всё равно хочу сказать спасибо, что согласились встретится. Я не отниму у вас много времени.

— Что такое время? — пожал плечами бывший адвокат. — Важно не то, сколько его у нас, а то, как мы его тратим.

— Ну тогда не буду расходовать его попусту и сразу перейду к делу, если вы не против.

— За, Александр, — улыбнулся он. — Я только за. Присаживайся.

Отказываться я не стал и опустился в кресло напротив него.

— Не могу не отметить, что меня удивило, как долго вы раздумывали над моим предложением.

— У меня выдались очень… напряженные недели, — ответил без какой-либо конкретики. Впрочем, дальнейшие его слова меня не удивили.

— Да, кажется, я что-то такое слышал, — коротко улыбнулся он. — Гибель братьев Волковых — ужасное событие. Без сомнения. Все выпуски новостей об этом твердили.

На его лице появилось что-то вроде саркастической усмешки.

— Надеюсь, ваша сестра в порядке?

Я бы взбесился. Обязательно взбесился бы. Если бы не то, каким тоном были сказаны эти слова и эмоции самого Молотова. Искренность пополам с настоящим и живым интересом. Так спрашивает человек, которому небезразличен ответ. Человек, который задал вопрос не из праздного любопытства.

Наверное, было бы глупо предполагать, что он не держит руку на пульсе города. Тем не менее вдаваться в какие-либо подробности я не собирался. Его эти события не касались. Ограничился вместо этого коротким:

— Да, с ней всё отлично. А что касается моего «долгого» раздумья над преподнесенной вами проблемой… я читал те материалы, которые вы мне предоставили. Это дело тянется уже сколько? Почти восемь месяцев…

— И продлится ещё примерно столько же, пока её супруг не закончит свою работу над диссертацией, — кивнул владелец «Параграфа». — Хотя думаю, что эти сроки могут быть несколько оптимистичны. Я так понимаю, что ты принял решение относительно моего предложения, не так ли?

— Верно, — кивнул я. — И потому хотел бы задать вам несколько вопросов.

— Так почему бы не задать их твоей будущей клиентке? — предложил он, откидываясь в кресле и закинул одну ногу на другую. — Уверен, она могла бы дать весьма… исчерпывающие ответы.

Я несколько секунд молчал. Вот не понравились мне его слова. Как будто меня за идиота держали.

— Вячеслав, давайте вы не будете держать меня за дурака, хорошо? — попросил его. — С их развода прошло сколько? Почти два года? А свою работу он начал чуть больше восьми месяцев назад. Ни за что не поверю, что она настолько боится мужа, что не решилась нанять хороших адвокатов. Поэтому хочу понять, в чём причина столь пассивного поведения. Уж извините, но в то, что глава кафедры Имперского юридического университета и председатель квалификационной комиссии не может позволить себе юридические разборки с бывшим супругом, я не поверю.

На самом деле ситуация показалась мне странной ещё в тот момент, когда я впервые открыл папку, предоставленную мне Молотовым.

Брянцева София Андреевна. Пятьдесят четыре года. Докторская степень по юриспруденции. Начальник кафедры гражданского права в Имперском юридическом университете. Председатель квалификационной комиссии. Женщина с дьявольски богатым опытом. Как мне в разговоре о ней сказал сам Молотов, если бы она не выбрала для себя преподавательскую деятельность вместо активной практики, то сейчас была бы не менее известна, чем он сам. И значительно богаче.

К сожалению, в силу своего характера и желаний свой выбор она сделала, решив посвятить себя тому, чтобы принять участие в процессе воспитания молодых юристов. Если вкратце, то ситуация такова. Чуть меньше двух лет назад брачный союз между Брянцевой и её супругом дал трещину. Тот также являлся преподавателем в университете, только занимался корпоративным правом.

В целом, развод прошёл довольно спокойно. Без криков, истерик и шумного процесса. Два опытных юриста. Более того, хорошо знающие и доверяющие друг другу, они даже составили брачный договор…

…который абсолютно не помог в этой ситуации.

В общем, если обрисовывать ситуацию кратко, то бывший супруг сейчас работал над диссертацией, в которой использовал их общие наработки и присваивал себе единоличное авторство. Более того, прекрасно знакомый с ними, он искажал их таким образом, что впоследствии они могли бы сильно навредить её академической репутации.

Почему⁈ Почему, чёрт её подери, она не могла защитить себя сама? Ладно, хорошо. Это я ещё могу понять. Защищать себя будет либо тот, кто уже заранее выиграл процесс, либо же конченый идиот. На моей памяти даже единичные случае проходили по краю. Существовало слишком много удобных способов превратить подобную защиту в клоунаду.

Но она же имеет докторскую. Неслабый стаж преподавания. Ладно, сама не стала, но почему не привлекла к этому делу других людей?

Впрочем, недолгого мысленного рассуждения мне хватило для того, чтобы сделать несколько собственных выводов, один из которых Молотов сейчас и подтвердил.

— Есть причины, — сказал он. — Открытое противостояние для Софии с её бывшим супругом чревато… весьма серьезными репутационными проблемами. Видишь ли, Александр, в своей жизни я встречал не так много людей, которых мог бы назвать…

Он задумчиво посмотрел в потолок, будто подбирая подходящее слово.

— Мало кого можно назвать столь же честным и открытым, как Софию.

— Это в каком смысле?

— Помнишь тот трюк, который ты провернул в суде со Стрельцовым?