Шрифт:
Закладка:
Он мне сейчас врежет. Я был уверен в этом почти на сто процентов. Даже кулак сжал. Но, видимо, то, что я о нём слышал, всё же оказалось правдой.
Эх, не зря я задержался у Молотова. Эти десять минут дали мне очень и очень многое.
— Это правда? — резким тоном спросила Марина, выдернув свою ладонь из руки отца. — Ты же сказал…
— Марина, не важно, что я сказал, — перебил её отец. — Просто сядь в машину. Мы поговорим у меня в офисе и…
— Нет!
Её голос больше походил на истеричный крик.
— Нет! Ты же сказал, что всё утрясешь! Обещал всё исправить! — Она обвиняюще ткнула его пальцем в грудь. — Ты пришёл и сказал, что решишь это дело. Что мне запрещены любые посещения и не знаешь почему, а потом…
— Это было для твоего же блага! — рявкнул её отец. — Не хватало ещё, чтобы тебя заподозрили в связях с этой поганой фирмой и…
— Да какие к чёрту связи⁈ —не выдержала она. — Я там работала! И я ничего не делала! Ничего! А ты опять солгал мне! Снова! Как и маме! Я думала…
— Да плевать я хотел на то, что ты думала! — выкрикнул её отец, и девушка вздрогнула. — Я делаю то, что будет лучше для тебя! И всегда это делал! И если твоя дура мать не понимала этого…
— Хватит! — произнёс я. Не крикнул. Не дёрнул его за руку. Просто встал между ним и Мариной. — Достаточно.
— Не смей встревать! Это…
— Семейное дело? — закончил я за него. — Да мне как-то плевать. Но орать на неё я не позволю. Её только что отпустили из-под стражи, а ты собираешься снова запереть её?
— Это не твоё дело, — прорычал он, но особого впечатления на меня это не произвело.
— Верно, — не стал я спорить. — Не моё. Марин, ты пойдёшь со мной?
Едва я это произнёс, как Скворцова тут же встала за моей спиной.
— Да.
— Что ж, тогда, думаю, что её ответ ясен. Всего вам хорошего…
Он не орал. Не угрожал. Просто смотрел на меня так, будто прямо там готов был мне голову оторвать и на стенку повесить. Взбесил я его знатно.
К счастью, для него, разумеется, стойкое отсутствие желания дочери сесть в одну машину с отцом оказалось достаточно, чтобы несколько охладить его пыл. Ну и уже собравшаяся вокруг нас группа зевак, что как падальщики ожидали, когда же скандал на повышенных тонах наконец превратится в драку и можно будет поснимать на телефоны…
* * *
— Господи, как же вкусно… — пробормотала Марина.
Мы сидели за столиком в небольшом ресторане в центре города. Перед Мариной стояло несколько тарелок с разнообразной едой. Салат. Паста. Она даже здоровенный кусок шоколадного торта себе заказала, который сейчас стоял и дожидался, пока девушка расправится с карбонарой.
— Ну, похоже, истории о том, чего хотят люди после отсидки, оказались правдой, — не удержался я от смеха.
И был не так уж далёк от истины. Вкусная пища, особенно после того как тебя пару недель кормили без сомнения питательной, но не особо претендующий на хороший вкус едой, казалась чем-то прекрасным. Она вырабатывала дофамин. Серотонин. Чувство эйфории и наслаждения.
Что я и ощущал в эмоциях сидящей напротив меня девушки, с удовольствием поглощающей прекрасно приготовленные блюда.
— Даже не представляю, как ты продержалась там столько лет.
Она чуть не подавилась.
— Лет? Меня две недели там продержали…
— Тюремные наколки успела сделать? — не сдавался я. — А то если нет, то считай, что зря сидела…
— Ха-ха, очень смешно. — Она скорчила кислую мордаху, но по её эмоциям я чувствовал, что она рада. Просто рада сидеть сейчас здесь. Вкусно есть и ни о чём не беспокоиться.
К сожалению, подобное состояние не могло продлиться долго.
— Ты правду сказал?
— О чём? — решил уточнить, помешивая кофе. — Ты о том, что я тебя вытащил? Или о том, что твой папаша через своего другана заблокировал для тебя возможность свиданий?
— Ну-у-у… обо всём.
— И да, и нет, — вздохнул я и откинулся на спинку кресла. — Я действительно нашёл парня, чьи показания сняли с тебя любые обвинения. Но на самом деле за последнее тебе стоит благодарить не меня. По крайней мере, не полностью. Очень помог Роман…
— Роман Павлович? — не сдержала она удивления. — Лазарев? Сын…
— Да, он самый. Давай не будем поминать его титулы всуе, а то он сейчас раздуется от необъяснимой гордости там, где сидит, — не удержался я от смеха. — Но да. Скажем так, он был мне должен.
Марина удивлённо захлопала глазами.
— Должен? Сын графа Лазарева и главы фирмы? Тебе?
— Что поделать, мир — безумная штука, — пожал я плечами. — Но да. И в качестве ответной услуги, они обставили всё таким образом, чтобы к тебе не имелось никаких претензий. Всю вину… ну, всю, какую только возможно, повесят на Филиппова. Это он подставил тебя.
Я кратко пересказал ей то, что узнал от Кирилла, на что получил лаконичное…
— Урод, — прошипела она. — Я ещё в тот день, когда зашла к нам в отдел и нашла его там, не поверила. Но не думала, что он… Саша, а Оливия…
— Да. Мне жаль.
Последние слова я произнёс не столько из сочувствия к убитой, сколько из-за того, какие эмоции шли сейчас от самой Марины. Удивительно, но ей действительно было больно узнать, что Оливию убили.
— Вы были хорошими подругами, да? — спросил я.
— Когда-то… Я же тебе рассказывала, какой она потом стала…
— Но тем не менее тебе сейчас плохо.
— Так заметно? — Марина невесело улыбнулась, без какой-либо цели тыкая в остатки торта вилкой.
— Я хорошо разбираюсь в людях.
И даже не соврал, между прочим.
— А насчёт моего отца?
— Доказать не смогу, — ответил я ей. — Но то, что касается его знакомого, да, правда.
— Значит, скорее всего,
