инженером. Если я не ошибаюсь, занимался проектированием разного рода станков и подобного оборудования. Тут я в особые подробности не вдавался, да и это сейчас было не важно. Он уже вышел на пенсию в семьдесят с лишним лет.

Когда он открыл нам дверь, то, разумеется, первым же делом, узнал Анастасию. Лазарева уже встречалась с ним, а вот меня пришлось представлять.

— Это Александр Рахманов, Пётр Иванович, — познакомила она нас. — Он помогал мне с этим делом.

— Очень приятно познакомиться с вами, молодой человек, — хрипловато, но довольно тепло приветствовал меня мужчина.

— Взаимно, — кивнул я, саркастически покосившись на Анастасию.

— Заходите, чего на пороге стоять, — предложил нам Кузнецов, и мы тут же воспользовались его предложением.

— Значит, я тебе помогал? — шёпотом спросил, снимая ботинки.

— Ну выразилась не так, — пожала она плечами. — А что, самолюбие пострадало?

— Что ты! Нисколько — хмыкнул я. — Особенно если вспомнить, кто именно сделал всю работу.

О, уел! Она тут же скуксилась. И не зря, в конце концов, я же сам всё сделал. А что касается её подначки, то пусть. Для меня имело значение только качественно выполнить работу, а не бахвалиться этим.

Через несколько минут мы расселись на кухне. Пётр заварил нам чаю, а пока чайник кипел на плите, сел к нам за стол.

— Я так понимаю, что вы пришли поговорить о моём деле? — спросил он с какой-то странной обреченностью в голосе.

— Да, — подтвердил я, и что-то внутри старика упало.

— Я не виню вас, — вздохнул он. — Сам виноват. Понимаю, что никто мне ничем не обязан. Старый я дурак… До сих пор не знаю, как мог поверить в такую глупость, но…

Поймав взгляд Насти, указал глазами в сторону мужика. Мол, давай! Обрадуй его.

И Настя тут же поняла, что нужно делать.

— На самом деле, Пётр Иванович, мы пришли по другой причине, — плохо скрывая радость, сказала она, доставая пару документов из своей сумки. — Вам больше не нужно беспокоиться об этой проблеме. Мы её решили.

Мужчина явно не понял, о чём именно она говорит. Но когда Анастасия передала ему бумаги из банка, а тот их прочитал, руки старика задрожали.

— Всё? — хрипло и явно не веря в происходящее, спросил он. — Всю сумму?

— Да. Вы получите стопроцентную компенсацию, — не скрывая своего торжества, кивнула Настя. — Вам вернут всё до последней копейки.

— Поверить не могу… — Он ошарашено уставился на нас. — Но как?

Настя немного помялась, а затем вдруг повернула голову в мою сторону.

— На самом деле вы должны благодарить за это Александра. По сути, он сделал большую часть работы. Почти всю, если быть честной.

Старик посмотрел на меня.

— Это правда?

— Ну, Настя несколько занижает своё участие. Я бы сказал, что справились мы вместе.

Кузнецов положил бумаги на стол. Поднялся, оперевшись на него, и подошёл ко мне. Протянул покрытую морщинами и мозолями руку.

— Спасибо вам, молодой человек. От всего сердца спасибо, — сказал он, и его голос был полон искренней благодарности.

Отметать подобные чувства я не стал. Встал и пожал ему руку. Принял его благодарность как мужчина, который смог помочь другому мужчине в сложной ситуации.

Эх, приятно всё же помогать людям. Старик прямо светился от счастья. Будто эта новость ему сразу лет пять-десять скинула. В движениях появилась энергия, которой там не было ещё десять минут назад. Даже осанка стала прямее. Словно у него с плеч тяжкий груз свалился.

Нам тут же сообщили, что не отпустят, пока не угостят чаем и пирожками. Не, ну я же не дурак, чтобы от халявных пирожков отказываться. Да ещё и домашних, с мясом.

— Скоро внучка должна прийти, так что я напёк побольше, — сообщил нам он, ставя на стол широкую тарелку с горячей выпечкой.

При этом было в его словах что-то… Словно ему не терпелось обрадовать ребёнка.

— Внучка? Она живёт с вами.

— Да. Сейчас в школу ходит, — с гордостью произнёс он. — Последний класс школы заканчивает. Я ведь…

В его эмоция мелькнуло что-то тёмное.

— Я ведь ради неё старался. Она хочет в университет поступать. В следующем году. Как школу закончит. Говорит, хочет на юридический пойти.

— Вы из-за этого вписались? — задал вопрос, хотя уже и понимал ответ. — В смысле, поверили им, я имею в виду.

Обучение стоило бешеных денег. Если ты не сможешь получить один из грантов, требовались огромные деньги. Помню, что когда лет пять назад сам задумывался об этом, планировал потихоньку, стоимость обучения была где-то в районе четырёхсот тысяч рублей. И это минимум. Бешеные деньги. Виктор тоже от этого страдал. Не смог стать стипендиатом и теперь носился как белка в колесе между подработкой в клинике, практикой и учёбой.

Эх, что-то я давно с ним не созванивался. А он ведь мне писал. И не раз. Но последний месяц выдался таким безумным, что я совсем забыл о друге. С одной стороны, чувствую себя сволочью. А другой… ну, перемены в жизни всегда так влияют.

Но это не повод забывать о друге. Так что я мысленно поставил себе зарубку позвонить ему сегодня.

— Да, — кивнул Кузнецов, отвечая на мой вопрос и баюкая в руках чашку с чаем. — У меня же пенсия совсем небольшая. Нам её на жизнь хватает, но откладывать почти ничего не выходит…

— Подождите, она ведь живёт с вами? Не с родителями?

— Её родители погибли четыре года назад. В аварии, — даже не пытаясь скрыть грусть в голосе, поведал он. — С тех пор я её постоянный опекун. Когда со мной связались эти люди… показали, как я могу увеличить деньги, чтобы скопить нужную сумму для оплаты за её учёбу… Понимаете, мне-то немного осталось уже. А на что мне деньги? С собой их всё равно не возьму. Вот и решил, что лучше уж для неё всё оставлю. Чтобы в жизни добиться смогла того, чего её душа хочет. Василиска у меня умная…

— Слушайте, но зачем так рисковать-то было? — вдруг ляпнула Настя. — По нынешним ценам вам на три курса точно хватит. А на оставшиеся два она и заработать смож…

Она вдруг сказал «ай», замолчала и зло посмотрела на меня.