— Простите Анастасию, — сказал я Петру. — Её иногда заносит.

— Да ничего страшного. Я знаю, что если потребуется, то она сумеет пробиться. Говорю же, она у меня умная. Золото, а не девочка.

Старик вздохнул, а я его понял без слов. В отличие от Насти. И так понятно, что если потребуется, то девчонка пойдёт работать. Тут к гадалке не ходи. Как говорил один мудрец: жить захочешь, ещё и не так раскорячишься.

Но как Насте объяснить, что для этого старика сама мысль о том, что после его смерти его внучке, оставшейся совсем одной, придётся потом работать, чтобы не только прокормить себя, но ещё и с учёбы не вылететь… не знаю. Слишком уж в разных мирах они жили, чтобы Настя с ходу моментально смогла влезть в шкуру другого человека и понять его проблемы.

А я вот понимал. Очень хорошо понимал. Слишком хорошо. В прошлом мире с родителями у меня никогда хороших отношений не было. С отцом-то уж точно. Старый ублюдок бросил семью, когда мне было лет десять. А сам я, тогда ещё наивный, не понял, что он был за человек на самом деле. А может, просто отказывался понимать.

До того момента, пока мать не умерла, когда мне было всего семнадцать лет. И тогда отец явился за принадлежащей ей квартирой, права на которую были у него с матерью равные. Свою-то часть мама переписала на меня. Вот батя и решил подзаработать. Сначала любезные разговоры: «Сынок. Я же твой папка. Я же тебя люблю…» И всё в том же духе.

А когда понял, что квартиру я продавать ему за символический бесценок не намерен, в дело пошли угрозы и шантаж.

Слава богу, что я встретил его. В противном случае не только бы оказался на улице, практически без денег и средств к существованию, но ещё и не узнал бы о своём призвании…

А потом грыз гранит науки и жилы рвал, чтобы поступить и получить нужный мне диплом. Денег не хватало. Настолько, что в какой-то момент я питался раз в пару дней, чтобы тупо сэкономить, и был больше похож на зомби, чем на живого человека. Тогда-то мне и помогла бабка по маминой линии. Старая, злобная карга, которая скорее по заднице розгами даст, чем конфетку после обеда.

Никогда её не любил… а затем она продала свой участок в деревне и отдала деньги мне. Учись, внучок. Добейся счастья. Я тогда не знал, что ей всего пара месяцев осталась. А она мне не сказала. Даже попрощаться толком не смог. Просто через пару дней после сдачи всех экзаменов на поступление мне позвонила её соседка из деревни, к которой бабка переехала жить после продажи. Сказала, что та умерла. Тихо. Во сне.

И у Кузнецова я чувствовал то же самое. Ту же фаталистическую обречённость, смешанную с необходимостью оставить что-то для дорогого человека.

Когда мы спускались по лестнице, я остановился.

— Насть, слушай, подожди меня внизу, ладно? — попросил её.

— Ты чего? Забыл что-то?

— Что-то вроде того, — отозвался я, разворачиваясь и поднимаясь по лестнице обратно.

Нашёл нужную дверь. Позвонил.

Кузнецов открыл дверь и удивился, когда увидел меня.

— Александр? Забыли что-то?

— Ага. Спросить забыл, — кивнул я. — Пётр Иванович, сколько вам осталось?

Старик замер. Лицо стало жёстким, будто он с врагом встретился.

— Догадался, значит, — вздохнул он.

— Что-то вроде того. Так сколько?

— Врачи говорят, что ещё полгода протяну. Может, месяцев семь, если повезёт, а дальше… — Он вздохнул и пожал плечами.

— Ясно. Сколько стоит обучение?

— Что?

— Сколько вам не хватало? — повторил я вопрос.

— Ещё двести тысяч, но я…

Разводить болтовню не стал. Просто попросил его принести свой телефон. Быстро сверил реквизиты и перечислил старику полмиллиона рублей.

Да. Пятьсот тысяч. Огромная сумма, на самом-то деле. Со стороны это могло выглядеть глупостью, но я в своих действиях был уверен на сто процентов. Пару месяцев назад выигрыш на точно такую же сумму круто мне жизнь поменял, пусть я этими деньгами воспользоваться не сумел. Так, может быть, стоит вернуть должок вселенной? Если его внучка именно такая, как он сказал, то не сомневаюсь, что делаю хорошее дело.

И вообще, у меня еще больше восьмисот тысяч оставалось. Мне этого даже многовато. Да и деньги эти, я не считал, что заслужил. Браницкий может петь любые глупости, но… пошёл он в задницу. Уж лучше сделаю на них что-то хорошее.

Когда Кузнецов увидел цифру на своем счете, я подумал, что его удар хватит. Я реально испугался такого исхода событий. Так что потратил сначала пять минут, чтобы успокоить старика. А затем ещё пять, чтобы убедить его в том, что нет, он мне ничего не должен. Нет, я ничего не хочу в ответ. И нет. Мне не жалко.

Впрочем, от завёрнутых в бумагу пирожков я отказываться не стал. Вкусно же.

Один я как раз и лопал, пока спускался по лестнице. А мимо меня, перепрыгивая сразу через пару ступенек, промчалась девчонка лет шестнадцати с рюкзаком. Красивая. Лет через пять станет вообще сногсшибательной. За спиной явно тяжёлый школьный рюкзак.

— Эй! Василиса! — окликнул я промчавшуюся мимо меня девчонку, и та затормозила на лестнице. Успела уже на полтора пролёта наверх ускакать.

— Что? Вы мне?

— Ты же Василиса Кузнецова? — уточнил я на всякий случай.

— Д…да, — ответила она с подозрением.

— Позаботься о дедушке, Вась, — сказал я ей, помахав пирожком. — И учись хорошо.

— Эм… ладно, — растерянно произнесла она, всё ещё глядя на меня и явно не понимая, что сейчас вообще произошло.

А я пошёл вниз, тихо посмеиваясь. Её эмоции оказались именно такими, какие я и ожидал, окончательно развеяв все сомнения в том, что поступил правильно.

Глава 17

— Бам! — Я шлёпнул папку на стол перед начальством. — Дело закрыто.

Начальство скептически посмотрело на меня. Затем на Анастасию. Затем снова на меня.

— Поправь меня, если я вдруг ошибаюсь, — попросил Роман. — Но разве ты за это дело не сегодня утром взялся?

— Ну ты же меня сюда затащил за то, что я эффективен, разве нет? — спросил в ответ, и он рассмеялся.

— О да. Вот прямо затащил. Конечно.