И шла.

И шла.

Я нахмурила брови. Я должна была уже что-то почувствовать.

Но ничего. Ничего, кроме тумана.

Возможно, провидения на флоте было недостаточно. Возможно, мне нужно было пойти дальше.

Вератас. Покажите мне Вератас.

Туман резко похолодел. По коже побежали мурашки. По телу пробежала дрожь. Я напряглась, но продолжала идти.

Далеко впереди в тумане показалась фигура.

Может быть, кузина Атриуса?

Мои шаги ускорились. Фигура тоже шла, но гораздо медленнее, чем я. Оказавшись в нескольких шагах, достаточно близко, чтобы различить их присутствие, я остановилась.

— Зрячая Мать?

Она стояла спиной ко мне, и туман заслонял ее. Но даже в этом неосязаемом мире снов я бы узнала Зрячую Мать где угодно. Я ненадолго задумалась о том, что она действительно находится в этом Хождении по Нитям вместе со мной — совместные Хождения по Нитям возможны, хотя редки и очень трудны. Но эта ее версия… она была безмолвной, эфемерной, как призрак.

У меня в животе завязался узел, меня смущало ее присутствие здесь, хотя я и не знала, почему.

Несколькими длинными шагами я догнала ее. Она шла рядом с моей нитью ровным шагом. На глазах у нее была красная повязка, лента необычайно длинная, развевающаяся за спиной, — одинокий цветовой шок в туманно-сером мире, если не считать…

Мое внимание привлекли ее босые ноги и багровые, кровавые следы, которые они оставляли за ней.

Возникло ощущение надвигающегося ужаса.

Что это может означать? Что Зрячая Мать в опасности?

Но прежде чем я успела углубить видение, ее голова повернулась ко мне.

Она не говорила. Но ее руки протянулись ко мне, как бы передавая что-то. Я открыла свои…

И задохнулась от боли.

Обжигающая жидкость обожгла мою кожу. Я попыталась отдернуть руки, но Зрячая схватила их и заставила поднять ладони вверх, чтобы в них попала свежая, пузырящаяся горячая кровь.

А потом она исчезла.

С придушенным криком я опустила руки, чтобы кровь вытекла, забрызгав мне ноги. Ткачиха, это больно, словно даже остатки крови разъедали мою кожу секунду за секундой.

Передо мной открылся путь сквозь туман. Теперь в нитях не было перекрестков. Только один путь вперед. Неизбежность.

Нет ничего более пугающего, чем неизбежность.

Остановись, крикнуло что-то внутри меня. Ты не хочешь видеть.

Но у меня была задача. Я продолжила. Нить врезалась в ступни. Кап, кап, кап, когда кровь с моих ног и рук падала в стеклянную бездну внизу.

Туман рассеялся.

Запах соли заполнил мои ноздри. Дул теплый и приятный ветерок. Где-то вдалеке ветер шелестел листьями растительности. Океан ритмично пел свою песню, ударяясь о берег.

Приятное.

Предчувствие.

Я продолжала идти. Теперь быстрее.

Пляж окружал меня. Он был прекрасен — из тех мест, о которых я мечтала в детстве, когда океан казался мне мифическим и далеким. Уже наступила ночь, песок окрасился в серебристый цвет. На берегу стояли жилища: деревянные, с соломенными крышами, и добротно построенные палатки. Палатки были знакомы. Они были в том же стиле, что и те, в которых я спала каждый день вместе с армией Атриуса.

Все они были пусты. На песке не было следов, кроме моих собственных.

Привет? позвала я.

Никто не ответил.

Покажи мне поселение, настойчиво попросила я, хотя каждый нерв в моем теле кричал, Уходи отсюда, поверни назад, уходи. Это неправильно.

Теперь каждый шаг был вынужденным. Мои руки были в агонии, кожа пузырилась, кровь капалакапалакапала1 быстрее, чем когда-либо.

Я перешла на бег, сам того не желая, мимо пустых домов и пустых палаток, мимо высоких деревьев, смыкающихся вокруг меня.

И тут я споткнулась.

Что-то твердое, торчащее из земли, повалило меня на колени.

Я поднялась на ноги и повернула шею, чтобы посмотреть назад.

Там из грязи торчал… это был камень? Он был черным и текстурированным, частично закопанным.

Это камень, сказала я себе.

Ты знаешь, что это не камень, прошептал другой голос.

Я подползла к нему, голова шла кругом.

Ты знаешь, что это выглядит знакомо, крикнул голос.

Нет.

Я начала копать. Мои руки были в крови, они скользили по песку. Ногти сломались. Я продолжала копать, разгребая горсть за горстью грязи, молясь своему богу — молясь его богу, — чтобы я ошиблась.

Я была так взбешена, что мои ногти, или то, что от них осталось, к тому времени, когда я открыла лицо Атриуса, разорвали его, омрачив эти слишком твердые, красивые черты глубокими струйками красно-черной вампирской крови.

Нет.

Я не могла дышать. Не могла думать. Это больше не было Хождения по Нитям. Не сон. Все здесь было реальным.

Я схватила Атриуса за открытый рог, чтобы вытащить его из песка.

Но его глаза оставались широко открытыми и невидящими. Его кожа была перепачкана кровью — красной от моих рук и черной от случайно нанесенных ран.

— Атриус, — задыхаясь, произнесла я.

Я копала еще больше, тянула еще сильнее, пытаясь вытащить его…

И тут он освободился.

Не весь.

Его голова.

Горло было перерезано, из пореза текла кровь. Его волосы были в крови. Я издала задушенный звук ужаса, но не могла отпустить его. Не могла отвести взгляд.

Смотри, прошептал голос.

И я подняла голову. Заставила себя взглянуть на что-то, кроме головы Атриуса.

И тут я поняла, что город не пуст.

Нет, я пропустил много-много камней — по одному через каждые несколько футов — в песке пляжа, в зернистой грязи деревьев, в растительности.

Камни, которые вовсе не были камнями. Камни, которые на самом деле были кусками плеч, или голов, или рук, или ног.

Сотни трупов.

В панике я вскочила на ноги. Я не уронила голову Атриуса, а прижала ее к груди, как бы защищая его.

Надвигались тучи. Раздался раскат грома. На мою голову упали первые капли, горячие и быстрые.

Конечно, это была кровь.

Это видение, сказала я себе. Я могу уйти. Я могу остановить это.

Но сколько бы раз я ни повторяла это, я не могла заставить себя поверить в это. Я также не могла заставить себя бросить Атриуса. Я крепко сжала его в жутких объятиях и бросилась наутек.

И мы вместе упали.

И падали.

И падали.

ГЛАВА 31

Я стояла на руках и коленях, яростно кашляя, когда сознание вернулось в мое тело. Грудь горела. Желудок заурчал. Я проглотила полный рот кислой соленой воды.

Атриус стоял на коленях рядом со мной, его рука лежала на моем предплечье. Моя одежда была насквозь мокрой. Меня била крупная дрожь.

— Прилив приближается, —