— Обстреляли, потом взяли на абордаж, — сказала она.

— Не проще ли потопить? Посудина так себе, не представляет особого интереса. Не говоря уже о живом товаре…

— Рабы нужны не только эльфам. Гномам тоже, — покачала она головой. — Что будем делать?

Ответ за нас дали гномы, прятавшиеся на борту. Вспухли несколько облачков дыма, и мушкетные пули, не долетев до нас, подняли облака брызг.

— Боевая тревога! — заорал я. — Спецгруппа, на палубу!

А боцман продублировал это своим ужасным свистком-дудкой.

— Что случилось, Гарс? — по мостику взлетел Бенидан.

— Вон, видишь ту посудину? На ней засела призовая команда гномов. Их надо оттуда выбить.

— Ты же маг! — удивленно спросил Бенидан. — Ты же можешь с ними расправиться в два счета!

— А мне хочется, чтобы себя показала спецгруппа. Сможете взять это судно без потерь?

— Попробуем, — поскреб репу Бенидан и повернулся, стараясь уйти с мостика.

— Пришли мне сюда Вуда, — сказал я.

— Понял, — кивнул он и, наконец, испарился — побежал к команде.

Я сложил ладони рупором и сплел Глас Единого — разновидность Вопля Банши, на самом деле, но разве можно об этом говорить, в святотатстве обвинят.

— С вами говорит герцог Бертелани! Военно-морской флот Лундии! Сдавайтесь, и будете живы!

В ответ раздался выстрел из чего-то покрупнее мушкета, и пуля ударилась о фальшборт «Легионера», выбив щепу.

— Вызывали, командир? — на мостик вскарабкался Вуд со своим чудовищным снайперским слонобоем. Точнее, сначала о доски настила стукнулся приклад, а потом показался и мой снайпер.

— Видишь вон тех идиотов, которые вздумали пострелять?

— Один, два, три, пять, восемь! Всего восемь, командир!

— Достанешь?

— Не вопрос! — он взял винтовку, обследовал замок, взвел курок и вскинул ее к плечу, застыв как изваяние.

Ббах! Я аж в ухо мизинцем полез, чтобы от грохота избавиться. Винтовка выплюнула двухметровый язык пламени, изрыгнула добрую порцию дыма, заволокшего мостик. Зато и так укороченный гном стал еще короче — на целую голову.

Вуд спокойно поставил винтовку на настил и полез за шомполом.

— Группа, огонь по готовности! — свесился я через леер.

Раздались нестройные выстрелы и клубы дыма окутали палубу. Пара-тройка гномов сделала смешные кульбиты в воздухе и упали замертво.

Ббах! — сказала вновь винтовка Вуда, и особо хитрый гном, спрятавшийся за фальшбортом, вылетел из-за него вместе с куском дерева. Нет, не от пули — это только в фильмах так бывает, когда плохие парни пролетают пару метров в воздухе после попадания. От чего? Да черт его знает, напрягся, наверное.

Вновь раздались выстрелы с палубы и растерзанные пулями гномы рухнули на дощатый настил.

— Абордаж! — крикнула Нкечи и направила корабль на сближение.

В воздух полетели абордажные крючья, а потом на борт вражеского корабля с ревом ринулась толпа под руководством квартирмейстера. Тут уже никому было не до выстрелов, хотя мои стрелки и держали под прицелом все, что могло двигаться. Толпа абордажников Нкечи прошлась взад-вперед по кораблю, сметая всех на своем пути. Хотя сметать-то было и некого, призовая команда гномов была перебита еще при сближении.

После того, как абордажники сделали свое дело, на захваченный корабль зашли мы с Нкечи.

— Открывайте! — она указала на створки люка трюма, перетянутые цепью.

Я сделал проще — пережег звенья, которые крепили дощатый люк. Двое абордажников откинули крышки.

— Б…ь! — громко выругалась Нкечи и прижала к носу платок, а у меня резко возникла тошнота и желание перегнуться через фальшборт и поделиться завтраком с морским дьяволом.

Некоторые абордажники, стоявшие рядом, так и сделали. Духан из трюма описать было невозможно — от невинного запаха фекалий до тяжелого трупного.

— Хватит харч метать! — прикрикнула на своих абордажников Нкечи. — Идите расковывайте пленников!

Команда мялась с ноги на ногу — уж точно никто не решался войти в трюм при таком раскладе.

Я решил помочь, и запустил одно из плетений, которые держал на подобный случай. Не, Дурной Глаз — им только раны обрабатывать, от него микробы дохнут. А вот тут лучше подойдет Антисептик, в отличие от Облака Смерти он не уничтожает все живые объекты. Зато нейтрализует всю заразу и слегка освежает.

— Ну? — прикрикнула снова Нкечи. — Повторять надо? Только поставьте их с подветренного борта, чтобы не сильно воняло.

Бедные абордажники поплелись в трюм, выполнять приказание. Невольники были грязные, очень грязные. Попробуй провести пару-тройку недель в трюме среди нечистот и померших товарищей — не так завоняешь.

— Это все? — спросила Нкечи, когда невольников вывели на палубу.

— Так точно, госпожа капитан. Все.

— Сорок одна штука, — присвистнул я.

— Это еще скромно, — заметила Нкечи. — На больших работорговцах их в два-три раза больше.

— Попробуешь с ними поговорить? — намекнул я ей. Все-таки тоже с Черного Истока, может что и удастся.

— Попробую, но вряд ли что получится, — сказала она, осмотрев пленников. — Если моя догадка верна, это нисаи.

— Никогда не слышал…

— Охотники из саванны. На очень низкой ступени развития. Верят только в отца-солнце и своего паучьего бога Минанси. Вон, видишь татуировки?

— Да, — кивнул я, глянув на самого большого пленника, выделявшегося среди других.

С татуированной рожей и шрамированным телом. Да, фрики здесь были задолго до того, как это стало модой.

— И это ребята злобные, наглые и воинственные. Не зря их боятся соседи.

— И их выбрали на роль рабов?

— Поверь, плетка надсмотрщика и прочие наказания творят чудеса. И не таких ломали, — вздохнула Нкечи.

— Ну что, попробуешь?

— Если язык не забыла, то… Укомока хе? Нинде убишинзве?

Ее поняли прекрасно, судя по тому, как измученные пленники подняли на нее глаза.

А дальше уже пошло все не по плану. Мне переводил посох, я уже не вслушивался в чужую речь. Которую толкал тот самый татуированный товарищ.

Опуская подробности, смысл был прост — он не собирается разговаривать с таким нечистым животным, но с удовольствием возьмет ее прямо на палубе и пусть она доставит ему удовлетворение, а потом станет его пятой женой. Я аж глаза выпучил от такой наглости. Либо вождю головку в трюме напекло, либо мы столкнулись с сильно первобытными созданиями.

Нкечи посерела, потом полиловела, и, выкинув вперед руку, сжала кулак — этой магии воздействия я ее обучил. Раздался хорошо