— Похоже, городу конец, — сказала Нкечи, высунув голову из-за укрытия.

Там, где была крепостная стена, больше не было ничего, кроме дыма и пламени. Город горел, точнее, горело то, что еще могло гореть. А все остальное было уже в труху.

— Развалинами Ангеркоппена удовлетворен, — сказал я сакраментальную фразу.

— Да уж, устроил ты ответку. Всего-навсего за разрушенные башни…

— Если злобная собачка пописает на твой забор, есть два варианта ответа. Прибить или нет. Я выбираю первый. Нечего гадить в моей песочнице, там в ней мои люди играют.

— Тебе нагадишь… — произнесла Нкечи со сложной гаммой чувств.

— И я о том же. С гномским присутствием на Гравии покончено. Ладно, капитан. Командуй отплытие!

Глава 23

С берега, из ночных джунглей заорала какая-то птица, да таким благим матом, что я аж чуть стакан из рук не выпустил. Надо приказать отстреливать всю громкоголосую сволочь, чтобы не отвлекала от важных и нужных дел, в частности и таких.

— Все вышло просто замечательно, — сказала Ариса, поднимая бокал. — А вам, милорд, не надо отчитаться перед Его Величеством о проделанной работе?

— Как только прибудем в Тарисо, пошлю депешу, — я проглотил муншайн и аж крякнул от избытка чувств, смахивая непрошенные слезы. Уж больно забористая гадость получилась, как будто ежа в пищевод протолкнул. — Без личной встречи. Напомнить, что я, да и те, кто со мной, якобы в опале?

— Ну, это тоже пока. До тех пор, пока в Сенаре не станет известно, о том, что мы сделали, — Нкечи лихо опрокинула шкалик косорыловки Лорелвэя и, задержав дыхание, потянулась за ломтем жареного мяса.

Мы сидели в кают-компании «Легионера», пришвартованного к причалу фактории Ринк, отмечая успешную победу над гномскими силами. Точнее, бойню, устроенную в Ангеркоппене.

— Приказ Его Величества гласит, чтобы мы пока об этом не распространялись, — уточнил я. — Не всем надо знать, кто и как устроил гномам праздничек. Пусть гадают.

— Ну так это было довольно недвусмысленно, — сказала Нкечи. — Кто еще любит кидаться Посмертиями и у кого есть ракеты? Пересчитать по пальцам одной руки боцмана Хлодира, у которого их было всего два.

— Тут еще без прямых улик никак, — я занюхал ужасный самогон старого моряка, который клялся и божился, что это «лучшее пойло на этом берегу Уруты». — Для начала. Посмертие — это эльфийское изобретение, известное всем расам. Даже не изобретение, а упрощенное копирование технологии Древних магическими средствами.

— А, во-вторых, как мы видели, ракеты есть и у гномов, — сказала Ариса. — Готова биться об заклад, что теперь они есть и у ушастых. А значит в ближайшее время стоит ожидать, что война станет другой, и большие армии отойдут в прошлое.

— Ну, допустим, не отойдут. Хотя сейчас все государства будут в тупике в связи со сменой тактики сражений, — сказал я. — А то, что только несколько архимагов-артефакторов могут сделать это в принципе, и их них только я — правильно, несколько сужает тактику применения нашего чудо-оружия и круг посвященных. Да и использовать его надо с умом, это тоже не фунт изюму.

— Что уж проще — поджег фитиль и отошел подальше, ракета пошла, — фыркнула Ариса. — Что может пойти не так?

— Очень много вещей, — возразил я. — Первое — некачественно или с ошибками сделанное Посмертие. У меня у самого первые разы выходили не очень. А если сделать его без должного понимания и нужного умения, то вместо оружия для врага получишь бомбу для себя. Не задумывалась, почему раньше оно использовалось, не сходя с места, как обычная стационарная мина?

— Нет, — сказала Ариса.

— Потому что по большому счету криво сделанное Посмертие — а других здесь и не бывает — может взорваться в любую секунду, это уже бомба с зажженным фитилем. И перевозить его, тем более по воздуху — огромный риск.

— То есть то, что мы делаем… — уточнила Нкечи.

— Ага. В любой момент, — подтвердил я. — Я рискую и собой и всеми вами.

— Раньше надо было об этом говорить…

— А тебя бы это успокоило? — усмехнулся я. — Или бы ты отказалась в этом участвовать?

— Нет, но я должна знать, на что подписываюсь.

— Работая с милордом, никогда нельзя знать заранее, что будет, — вздохнула Ариса. — Он идет к одному ему известной цели, не стесняясь в выборе средств. А цель у него…

— Неизвестна никому, — Нкечи опять налила себе пойла. — Похоже, он ее и сам не знает.

— Знаю. А что вам со стороны не видно — это как всегда. Все сложится в конце из, казалось бы, не связанных между собой действий, — сказал я. — Как мозаика, замысел которой знает только тот художник, который придумал ее рисунок. Но этот самый замысел раскрывается только тогда, когда картина полностью готова и осталось только сдернуть покрывало.

— И когда картина будет готова? — осведомилась Ариса.

— Точнее, их несколько. В разной степени готовности. И одну я намереваюсь дописать в самом ближайшем времени.

— Все-таки решил? — спросила Нкечи.

— Да, надо покончить с делами здесь, прежде чем вернуться ко двору и его интригам. Не люблю оставлять незаконченные полотна.

— Вы про что? — непонимающе спросила Ариса.

— Про того истукана, которого мы захватили у пиратов на Харпласе и который сейчас покоится, зарытый по всем правилам индейской магии, — пояснила Нкечи.

— А- а… Да, можно наведаться, — кивнула Ариса и потянулась за бутылкой. — Только вот вопрос — куда?

— Мои разведчики должны… — начал было я.

— Эти следопыты-надомники, — фыркнула она в адрес Лорелвэя с Тэйгрекером. — Сидят и в бумажках копаются вместо того, чтобы пользу приносить.

— Не забывай, что мы здесь сидим только по их милости, — напомнил я ей. — Это место вообще заслуга лейтенанта.

— Ладно, ладно… — примирительно сказала Ариса. — Это я так. Уж и побурчать нельзя.

— Можем обсудить прямо сейчас, — собрала буквы в слова Нкечи, разглядывая дно стакана. — Сейчас только…

— Сейчас все пойдут баиньки и будут спать здоровым пьяным сном, — перебил ее я. — А завтра все и обсудим. Отбой.

Наутро все приглашенные