— Ты хоть письма будешь писать? — улыбнулась я примирительно. — Адрес помнишь?

— Конечно, — растроганно заверила Олечка.

— Я предлагаю забыть нам все обиды, и регулярно поддерживать связь.

— Согласна! А я желаю тебе счастья с Димой. Он ведь как тебя снова увидел, так с катушек слетел.

— У меня муж, семья, — я снова улыбнулась, но на этот раз с грустью, — наш с Димой поезд ушел.

— Сестренка, прости меня, пожалуйста, — прошептала Олечка сквозь слезы.

— Да ладно, что ты заладила, — у меня тоже слезы навернулись на глаза, — - конечно, я тебя прощаю. Не переживай.

— Будете приезжать к нам в гости?

А вот это она правильно придумала!

— С удовольствием приедем. Ты, главное, устройся там.

— Да устроюсь, куда я денусь! Даже если с Гансом что-то не заладится. Язык я знаю, знакомых там полно. Если понадобится — и на работу устроюсь.

После ночной смены я пришла домой и первым делом поменяла постельное белье на своей кровати.

— Соседи ведь ночевали? — уточнила я у деда. — Не мешали они тебе?

— Да что ты, я немного поговорил с ними, да и ушел в свою комнату. У меня что, дел нет? А они Вадима развлекали. Рассказывали ему что-то, телевизор вместе смотрели.

— А Пашины не приходили?

— Не-а, что-то давненько их не было. Может, уже в Москву умотали.

— А, может, им не понравилось, что мы тогда решили нанести ответный визит.

Я позволила себе пару часиков отдохнуть, и стала собираться. Мне рассиживаться некогда, на сегодня назначена примерка формы в Доме моды.

Я вышла из подъезда и дошла почти до торца дома, откуда начинался спуск к остановке. Как вдруг остановилась, как вкопанная. Это что еще за дежавю? Мне навстречу бежали Светка с Володькой, оба взлохмаченные и взволнованные.

— Альбина, возвращайся домой! — замахала руками Светка, увидев меня.

У меня внутри нехорошо похолодело. Землетрясение? Пожар? Наводнение? А, может, атомная бомба прилетела на наш город? И всем надо срочно прятаться по своим квартирам?

— Что случилось? — я замерла на месте.

Они налетели на меня, как вихрь, а Светка с силой схватила за локоть и теснила назад к моему подъезду.

— Да что случилось? — повторила я, вырывая локоть.

Они остановились, тяжело дыша.

— Поговорить надо, — сказал Володька.

Ах, вон оно что! Не терпится им в квартирку попасть, где спокойно выслушают, помогут. Где можно развалиться в кресле или на диване и не спеша вываливать свои проблемы на хозяев.

Но я им не Альбина! Я в первую очередь решаю свои и только свои проблемы!

— Так пойдемте поговорим, — я спокойно показала на свободную лавочку в тени деревьев, — ко мне не пойдем. Я иду по важному делу, а возвращаться — плохая примета.

Светка с Володькой растерянно переглянулись. Но я пошла по траве к той лавочке, и им ничего не оставалось, как следовать за мной.

— Ты представляешь, — начала Светка, когда мы уселись поудобнее, — я сегодня случайно проходила мимо Володькиного дома, и вдруг вижу, как выбегает он из подъезда.

Ага, случайно она проходила мимо его дома. Тетка явно старше Альбины, а ведет себя как пятнадцатилетняя школьница. Неужели решила опять побегать за Володькой? Дубль два, так сказать. Ну-ну. Только почему она не учитывает, что делать это при живой жене по крайней мере неразумно?

— И тут, — Светка всплеснула руками, — Володька мне говорит, что этой ночью его жену увезли в больницу! Да! Внезапно ухудшилось состояние, и увезли на скорой. И мы все утро бегали. В больницу пришли, с врачами поговорили. Знаешь, что они говорят? У Нинки кровоизлияние в мозг! Это же такая опасная болезнь! Сам Сталин от этого умер!

— Да, залетела моя старуха! — глубокомысленно произнес Володька.

Я с ужасом уставилась на него:

— Так она что, еще и беременная?

— Тьфу на тебя, — испугался он, — нет, конечно!

— А почему ты говоришь «залетела»?

— Потому что попала в безвыходную ситуацию, — нетерпеливо объяснил Володька.

Получается, тогда это словечко употребляли в несколько ином смысле?

— Выход есть всегда, — возразила я, — и Нинка твоя может вылечиться. Молодая еще, организм крепкий. А ты всех называешь стариками и старухами?

— Ой, — скривился он, — ну это выражение такое, все так говорят.

— Ну уж не все, — покачала я головой.

— Молодежный жаргон такой, — ввернула Светка. — Ой, а Нинке пункцию будут делать и дренаж, представляешь?

Я невольно дернулась. Не знаю, кто как, а я терпеть не могу разговоры о болезнях и неприятных процедурах. Понятно, что даже самый здоровый человек не проживет жизнь без болезней. Но зачем ходить и рассказывать всем жуткие подробности? Мне кажется, люди такими рассказами пытаются переложить на других часть своих страхов.

И я сказала:

— К счастью, не могу такого представить. Потому что я не врач, и никогда им не хотела быть. — Я быстро взглянула на часы. — Ой, и время поджимает. Мне ехать в центр города на примерку формы.

— Подожди-подожди, — заволновался Володька. — Обсудить кое-что надо.

— Ну говори, чем я могу помочь, — сказала я благосклонно.

— Я иногда девчонок своих буду к вам приводить. Ну чтобы ты или дед за ними присматривали.

Ого! Он даже не спрашивает, можно ли. Не просит помочь. А попросту ставит меня перед фактом!

— А они что, в садик не ходят? — спросила я.

— Да ходят, конечно. Но садик, сама понимаешь, до семи вечера, и все, закрывается. Да и не захотят они там сидеть допоздна. Нинка же не работала, забирала их сразу после обеда. И они то в парк, то по гостям. В общем, такие фифы растут! А в выходные садик и вовсе закрыт. Да и не мужское это дело — детьми заниматься.

Я, конечно, взяла себя в руки. И ответила самым что ни на есть спокойным тоном:

— А знаешь, я абсолютно уверена, что найдется много добрых людей, которые тебе помогут. Детей многие любят. А мама твоя, ну которая теща, так и вовсе