Посол обратился к наместнику:

— Господин Гайко, вы же говорили…

Наместник пожал плечами и развёл руками:

— Господин Абдул, это не моя фабрика, я мог ошибиться.

Тогда ханиданец попробовал пригрозить: — Мой шах будет недоволен

Но затем, увидев, что никто не среагировал. Ирина сидела и молчала, а все остальные, глядя на Ирэн, тоже взяли паузу. Гайко хотел что-то сказать, но Забела вовремя наступил ему на ногу под столом.

— Ну хорошо, — снова сказал посол Ханидана, — я согласен на две тысячи

О— подумала Ирина, — дело пошло, — и сделала свой «шаг»:

— Только из уважения к вам, господин посол, восемьсот фунтов.

Судя по тому, как крякнул Гайко, Забела снова наступил ему на ногу. Все молчали.

Ханиданец принял правила игры:

— Согласен на тысячу восемьсот, но через два дня

Ирина с удовольствием продолжила:

— Тысячу, но через четыре дня

И Забела и Гайко и военные сидели словно в театре по очереди глядя то на ханиданца, то на маленькую темноволосую женщину, с котрой тот разговаривал так уважительно как ни с кем до неё в этой комнате.

В результате сошлись на полутора тысячах фунтах через три дня и, когда Ирина предложила, а посол согласился, то в его глазах она увидела искреннее уважение.

Документы были подписаны, перед уходом посол обернулся к Ирине, низко поклонился и сказал:

— Для меня большая честь и удовольствие было вести этот разговор с вами. Я давно не был дома, но сегодня будто бы побывал.

Ирина подумал, что для любого восточного человека, в какой бы стране и мире он не находился процесс торга всегда будет сродни обязательному ритуалу, который доставляет удовольствие обеим сторонам.

Ирина уже собиралась в сторону семейного крыла, там, где ждала портниха, когда её окликнул один из слуг и сообщил:

— Госпожа вам записка

Глава 32

Записка оказалась от отца. Он передал срочное письмо от Картузова. На Златоустовском заводе сделали первую плавку, и сталь получилась, но не совсем такая, которую удавалось получать в литейке в Никольском. Эта сталь получилась ближе к чугуну, чем к булату.

Ирина подумала, что становится нервной, потому как первая мысль, которая пришла ей в голову, когда слуга её окликнул, была, что-то случилось… А впереди майские сезоны, там ей понадобится всё самообладание, которое у неё есть.

Картузов писал, что в стали большое количество неметаллических включений. Невзирая на то, что было непонятно подходит данная сталь для производства оружия, они всё равно сделали отливки для пушек, такого калибра, которые ранее никто не делал. И теперь опасаются, что этого делать было нельзя. Прислал данные по основным характеристикам.

В письме от Картузова был вопрос, опасно ли это для изделия, которое они делают из этой стали, и можно ли что-то сделать, чтобы это исключить.

Судя по описанию, которое прислал Иван Иванович, включения для прочностных характеристик стали проблемы не представляли, тем более что в таком объеме отливки, стопроцентный булат, конечно, не получался, но характерная зернистость присутствовала.

Но, видимо, Картузов сильно переживал, поэтому и отправил письмо Ирэн с пометкой — срочно.

Вместе с письмом от Картузова пришло также письмо от… супруга. Но супруг, в отличие от Ивана Ивановича, о проблемах со сталью не спрашивал, даже не упоминал. Он писал, что ввиду возникших обстоятельств вынужден будет задержаться и может не успеть к началу майских сезонов в столицу. Извинялся, «посыпал голову пеплом» и выражал искреннее желание, чтобы Ирэн обязательно поселилась в их доме в столице.

Ирина прочитала и усмехнулась:

— Он что серьёзно? В ИХ доме? А когда его сестра пыталась выставить из ИХ дома Ирину с разбитой головой, когда она вообще ничего не соображала, это как? Нет уж, дорогой супруг, задачу вам облегчать не буду, сын меня поймёт!

И Ирина без раздумий решила:

— Она остановится, как и планировала, в доме у наместника Гайко.

— Ну, где ты ходишь, Ирэн, — вдруг раздался громкий голос Прасковьи Валуевны, — портниха уже заждалась

— Ой, Прасковья Валуевна, простите, письма из поместья передали, зачиталась, — Ирина действительно увлеклась письмам и совсем забыла про портниху, а между тем это было важно. Ей и так будет непросто в столице, а, если она ещё и приедет в старых платьях, то придётся совсем несладко.

Она должна стать той, кому станут завидовать. У неё уже сейчас денег побольше, чем у многих аристократов, может себе позволить потратиться.

Всё-равно будут шептаться, хорошо, если за спиной, а то вообще будут пальцем показывать, так пусть ещё и злятся, что Ирэн выглядит дорого и необычно. Хорошо бы портниха смогла воплотить все задумки.

Портниха оказалась молодой женщиной. Обмерила Ирину, искренне похвалила фигуру. Фигура Ирины действительно стала как у девочки, с момента появления в этом мире Ирина точно потеряла около шестнадцати, или даже больше, килограмм. И, вот, преимущество молодости, кожа и мышцы подтянулись, ничего не обвисло, не осталось ни растяжек, никаких особых следов. Ирина еще усиленно втирала подтягивающий крим, собственного изобретения.

Ирина сначала попыталась объяснить, потом нарисовала. Художник из Ирины, конечно, был не очень, но уже как могла. Портниха ошарашенно смотрела на платья, под которыми не было ни корсетов, ни турнюров, ни металлических подъюбников.

— Похоже на домашнее платье, — выговорила портниха

И тут Ирина подрисовала, ленту, расположенную на завышенной линии талии.

Еще Ирина нарисовала костюм, юбка и пиджак из плотной ткани, для выхода на улицу, вместе с блузой.

— Вы действительно будете это носить? — ещё раз переспросила Ирину портниха

— А вы сможете сшить? — Ирине даже стало смешно, и она пошутила, — если сошьёте, то буду.

Пришла Прасковья Валуевна, увидела рисунки и задумчиво посмотрела на Ирину:

— А ведь это новая мода, говорят в Кравеце в этом сезоне барышни этакую срамоту носили. К нам-то только, наверное, через год дойдёт, слава богу.

Ирине снова стало смешно:

— Да, нет, Прасковья Валуевна, уже в этом году надевать станут

До госпожи Гайко вдруг дошло чьи это рисунки, и она воскликнула:

— Ирэн, это что? Ты хочешь такие платья?

Потом задумчиво посмотрела на Ирэн и медленно проговорила:

— Хотя…если это наденешь ты… мгм…возможно, что и в этом.

Потом строго посмотрела на Ирину и высказала:

— Но не на императорский приём.

И так это прозвучало, что пришлось Ирине согласиться на пошив одного платья традиционного фасона.

После портнихи, когда Ирина добралась наконец до писем, написала Ивану Ивановичу. Написала, чтобы не беспокоился, что сталь для пушек получилась как раз такая какая и нужна. Описала, как проверить сталь, не проводя боевые испытания. Дала советы как