— Не люб, говоришь, — барон нарочито громко вздохнул, — ну ладно тогда придётся так твоему Путееву и написать, мол так и так, невеста отказывается

Прошла секунда, другая, как будто Анна поначалу не поверила тому, что услышала

— Как Путееву? Почему Путееву? — Анна в растерянности смотрела на отца, боясь поверить в то, что он говорит серьёзно

— Ну так барон Виленский-то женат, значит женихом быть не может, а другой твой жених, кто вот здесь недавно у меня руки твоей просил — это доктор Путеев, других что-то не припомню.

— Батюшка, — Анна подбежала к отцу и прижав руки к груди спросила, — батюшка, неужели правда?

— Ну не знаю, — продолжал барон Строганов, — что-то твой жених пропал и больше не появляется, после того как я его выгнал

— Вот всегда вы так, батюшка, — в голосе Анны наконец-то появились прежние «железные» нотки, — напишите ему, что согласные

— Вот ещё, — барону явно доставляло удовольствие, что дочь наконец-то ожила, и он не собирался так просто «сдаваться»

Анна поняла, что на самом деле отец шутит, но мысль мелькнула:

— А вдруг уже забыл её Коля?

И она решила незамедлительно написать Ирэн.

* * *

Никольский уезд

Отъезд в столицу назначили на завтра. Когда Ирэн посчитала сколько всего они набрали, то ей стало страшно, разместятся ли они все со своим скарбом в доме наместника.

Но Леонид Александрович её успокоил, сказав, что дом наместника ненамного меньше дворца и там не только они разместятся, но и еще столько же, потому что Прасковья Валуевна везёт двух дочерей, а это значит, что вещей у неё ещё больше, чем у них.

Помимо Ирины, детей, братьев и отца, в столицу ехал профессор Шмоль, Глаша, оба гувернёра, Павел Овчинников, Тимофей. Взяла Ирина также самого старшего из мальчишек стеклодувов. Все они должны были представлять продукцию на выставке. Софья Штромбель наотрез отказалась ехать в Москов, как только Ирина её не уговаривала. Поэтому кримы и мыло Ирине придётся представлять самой. И это помимо того, что она везла с собой плуг и булатные клинки.

Очень надеялась, что Картузов успеет приехать, у него тоже было приглашение, но те дела, по которым и он и барон Виленский сидели в Оренбургской губернии, видимо, до сих пор держали не были закончены.

Только подарков Ирина везла целую повозку, образцов на выставку и торговлю несколько повозок, личные вещи, транспорт для себя, гувернёров, слуг и охраны. В общем получился целый караван.

Ирина с трудом себе представляла как они будут ночевать на заставе. Но отец, Забела и Никодим скептически взглянув на Ирэн, когда она задала им этот вопрос, только попросили её не переживать. И, привыкшая всё контролировать Ирина, скрепя сердце согласилась.

Дети были в восторге. Ещё бы им предстояло такое большое путешествие.

В поместье оставалась Пелагея, так и не отдавшая никому обязанности домоправительницы. Управляющий был введён в курс дела, уже знал старост деревень. Вместе с Ирэн побывал на строительстве храма, в поместье Картузова. Быстро нашёл общий язык с управляющим Ивана Ивановича.

За Софью и Иогана, курирующих производство мыла, Ирина не переживала. Ювелирный завод строился под чутким руководством Самуила, который оказался не просто талантливым ювелиром и внуком известного ювелира Ариста Петровича Шехтера, но и действительно хорошим управленцем.

Уж в этом Ирина разбиралась.

* * *

Ирина наконец-то задремала, укачивало страшно. Нет, сначала было ехать очень хорошо, резиновые шины работали, погода была прекрасная, окошко открывали и в карету проникал свежий утренний воздух. Но к середине дня солнце начало припекать по-летнему, а кондиционера в карете не было, скорость для того, чтобы создавался сквозняк была недостаточной, и детей начало укачивать. Сначала стошнило Танюшу, вслед за ней. Глашу, потом про то, что их тошнит заверещали близнецы.

Останавливаться стали часто, на остановках тошнота проходила, но как только начинали ехать всё возвращалось. В итоге на Муромскую заставу доехали только к полуночи. Конечно же мест там уже не было. Все достойные комнаты, как ни пытался граф Забела решить этот вопрос, были уже заняты. Для Ирэн и детей нашли одну небольшую комнатку, больше похожую на кладовку.

Ирэн лежала на узкой кровати, явно переделанной из лавки и думала о том, что это не самое страшное, что ей ещё предстоит выдержать.

Как её встретит столица. Ведь несмотря на все её заслуги она всё ещё Ирэн Виленская, которая два года назад бросила мужа и сына и открыто жила с гвардейским офицером.

Что ожидать от императрицы, перестала ли она видеть в Ирэн соперницу? В письме из канцелярии было приглашение на личную аудиенцию. Как она пройдёт?

Непонятные отношения с мужем, странная ситуация с разводом.

Что ждать в столице от графа Забела, останется ли он другом, готовым подставить надёжное плечо или там будут другие правила?

Как поступить с письмами от иностранных посольств, которые наперебой приглашали Ирэн с отцом на приёмы.

От её решений теперь зависело не только будущее попаданки Ирины, но и будущее детей, Сашеньки и Танюши.

Сон не шёл, отчего-то внутри было неприятное чувство, как будто что-то должно произойти.

Неясное чувство тревоги и усталость, в конце концов сморили Ирину, и она забылась тяжёлым душным сном, в котором почему-то снова была зима, а она стояла на перроне вокзала и внезапно почувствовала сильный толчок в спину и… проснулась, едва удержавшись на узкой лавке.

Дети ещё спали, такие маленькие и беззащитные. До столицы оставался день пути.

Конец второй книги