Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Историческая проза » Контрольный выстрел - Николай Федорович Иванов

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 69
Перейти на страницу:
свой выбор.

Босым вышел из палатки. Пока еще его разведчики, веселые и довольные ночной прогулкой, забросив на плечи пулеметы, словно косы, шли от вертолетной площадки к палаткам, похожим на стожки сена. Настоящая косьба начнется для них в другое время и в другом месте. Коси, коса, пока роса. Роса долой – коса домой…

Круговыми движениями по часовой стрелке, как учили не имеющие достаточных лекарств батальонные медики, провел по груди и животу, успокаивая резь от разыгравшегося гастрита. Может, и впрямь он появляется не от пищи, а от нервов? Зато теперь можно и в госпиталь лечь – из ремроты можно отлучаться, там спокойно…

Со стороны мертвого города начинал заниматься рассвет. Солнце по закону востока всегда вставало над каменными склепами, но сейчас это почему-то показалось старшему лейтенанту плохим предзнаменованием. Беря на себя грех за потревоженный покой обитателей города, шепотом попросил прощения у каменных изваяний:

– Ради живых…

И впервые за службу – может, потому что босой и без оружия сам был абсолютно беззащитен, – пронзительно почувствовал страх за своих подчиненных. Сейчас, еще все живые, они шли к своим постелям, к своим прерванным снам, к своим иконкам. Кто поведет их в бой завтра? Все ли вернутся?

Поднял взгляд в просветленное небо. Не зная молитв и непривычный креститься, он просто попросил у него удачи своим разведчикам. Признавая, что дела земные вершатся под ним, под небом.

Помяни, Господи…

Священник крестил красные звезды.

Они были одинаковыми, под трафарет вырезанными, как одинаковыми оказались и серебристые пирамидки, названные в сельской кустарной мастерской памятниками. И таблички, без разбору приваренные местным сварщиком дядей Сашей, тоже были для всех одни и те же: «Неизвестный солдат».

Хоронили погибших.

Не из ржавых ржевских болот или бескрайних брянских буреломов предавались земле останки ратников-бойцов-воинов образца 1941–1945 гг. С круч крутых кавказских вывезены воины-солдатики-мальчишки, но уже рождения конца ХХ века. И не найденные следопытами, а отданные для захоронения медиками и прокуратурой. Без имен и фамилий. Безымянными. А потому – вроде как бы ничьими…

А всего-то и нужна была самая малость, чтобы миновала их подобная участь, – останься от человека хоть какая-то зацепка. Например, котелок с нацарапанной ножом фамилией. А лучше – медальон с биографическими данными. На худой конец – жетон с личным номером.

Да только уходившие первыми в Чечню полки и бригады менее всего думали о котелках и кашах: в спешке побросали в рюкзаки вперемешку с пачками патронов и гранатами сухпайки, а в них сплошь – одноразовая пластмассовая посуда. Она первой и плавилась. Впрочем, в том аду, что испытали вошедшие в Грозный войска, плавились и котелки: находили потом алюминиевые расплавленные сгустки. Тут царапай не царапай, все равно ничего не выгадали бы солдатики.

И с медальонами полная промашка вышла: полвека после Великой Отечественной тыловики занимались всем, чем угодно, только не возможностью сохранить имя солдата. Так и не придумали для идущих на войну медальоны. Считали – мелочь. Или ленились. А скорее всего, просто не верили, что понадобятся.

Жетоны же с личными номерами рядовому и сержантскому составу вообще не положены. Только офицерам и контрактникам. Потому как ни крути, а послали армию в Чечню не штучным товаром, а простой солдатской массой.

Так и гибли – массой…

А еще научились, говорят, определять родство по ДНК и анализу крови. Все бы хорошо, да только у некоторых погибших даже кровь выгорала. Дотла, оставляя от человека лишь горсточку пепла. Поди узнай по ней, кто ты, солдат? Чей? Какого роду-племени, полка-дивизии?.. Словно насмехаясь, война отбросила всех в каменный век, оказавшись выше человеческой цивилизации и ее достижений, выше лабораторий с их электронной начинкой, химических препаратов и компьютерных баз данных. Родные и известные до последней черточки сотням людей, любимые и желанные, солдаты в первую чеченскую кампанию умирали неизвестными…

И лежали потом нераспознанными останками в ледяных рефрижераторах Ростовской военной лаборатории. Под номерами. Долго лежали. Годами. Получилось – до скончания века. Двадцатого. Их, в большинстве своем тоже двадцатилетних, могли, готовы были забрать матери, не дождавшиеся своих сыновей после войны, но не выдавали. Не положено известным отдавать неизвестных.

Так и хоронили. За счет государства – и подешевле. Геройски погибших – но подальше от телекамер, политиков, любопытных и туристов. На окраине Москвы, на бывшем сельском кладбище. Хорошо, что хоть название оказалось утешительным – Богородское…

– Храни вас Господь, – крестил звезды, людей, небо с кружащим в вышине аистом, свежие могилы местный священник.

Автобусы Министерства обороны привезли седых, не по возрасту стареньких, словно умерших вместе с пропавшими сыновьями родителей. Тех, кто не нашел своих детей ни среди живых, ни среди мертвых, ни в списках пленных, ни в холодных ростовских камерах. А «пропавшие без вести» – они могут быть и среди любого «Неизвестного солдата». Верьте, что своего. Надейтесь, что где-то здесь…

Отцы еще держались. Многие служили сами и знали: солдата на войну посылают не командиры – политики. Командиров тоже посылают умирать, и среди этих, неизвестных, они тоже наверняка лежат. Несмотря на выданные жетоны. А история, хотя и недолгая, но уже подтвердила: погибали русские парни на Кавказе не зря. Зачастую глупо, но не зря. Потому что вроде остановили заразу, поползшую по стране. Перестали бояться вестей с юга…

И только матери, небесные русские женщины, бросались от ямы к яме. Где мой? В которой? Где упасть? Где замереть-остаться? Какой холмик становится родным – вместо сына? Успеть, успеть оказаться рядом в самый последний его миг на земле. Фуражечки новые прибиты к красным крышкам, а на последних снимочках они в шапках стояли. Зима была… Здесь? А вдруг здесь? Среди всех неизвестных – какой ее? Ну подскажите же кто-нибудь!!!

Падали, обессиленные, там, где подгибались ноги. А может, как раз у своего? Или все же там, через одного? Через два? Они доползут, только скажите…

– Скажите! – вставали щупленькие, крохотные на краю могил женщины и вдруг находили в себе силы поднять за грудки офицеров салютного парадного полка – сплошь подобранных под два метра гренадеров.

Но плакали те вместе с матерями, проклиная свою миссию. Обмирали рядом и сельские старушки, подошедшие из соседних деревень помянуть и своих мужей, женихов из Великой Отечественной, тоже лежащих где-то под такой же табличкой.

– Помяни, Господи, здесь лежащих, – продолжал ходить священник вдоль новеньких, выровненных, словно солдатики в строю, могил: на Руси они никогда не переводились – воины и священники. Читал громко, нараспев, словно с высоким небом разговаривал. – Помяни и тех, кого мы не помянули из-за

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 58 ... 69
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Николай Федорович Иванов»: