Нет, не наладится. Будет хуже и хуже. Потом — хорошо. А после мы будем воевать с той самой Украиной, а после и с теми, кто за ней стоит. В итоге — большой бам! И мы ответим тем, кто по нам ударил. Кто-то наверняка выживет… Но ты этого не увидишь, и слава Богу.

— Не дадут, — ответил я и добавил: — К сожалению.

Интересно, если кто-то типа меня, но более взрослый, зная, чем все обернется, пристрелит Ельцина, что будет? Начнется большой замес, и вообще Россия распадется на ненавидящие друг друга феодальные княжества? Или получится объединиться? Или, что вероятнее всего, сыновья пойдут на отцов? Слишком далеко все зашло. Может, то, что произойдет, и есть оптимальный вариант?

— Почему? — встрепенулась она, готовая спорить.

И что ей сказать? Что люди уже готовы рвать друг другу глотки, а это шаг к гражданской войне?

— Кто не даст? Империалисты?

Все сами, бабушка. Только сами! Неужели ты не понимаешь, что половина людей готова сдохнуть за светлое будущее? Только это светлое будущее — совсем не то, в которое верила ты.

Но, чтобы не ссориться с ней, ведь политическая ориентация — это вопрос веры, просто сказал:

— Да.

И выслушал гневную тираду на десять минут. В это время трансляция новостей закончилась, и запел то ли Кобзон, то ли Лещенко, то ли их менее известный современник — не разбираюсь в музыке прошлого.

Поев борща, я сказал:

— Я беспокоюсь о дедушке. Его слишком захватили эти события…

— А как может быть иначе? — удивилась она. — Он — член коммунистической партии и советский человек. Если бы была там, тоже как-то попыталась бы что-то изменить. Ты же видишь, что происходит? Народ восстал! Они не могут не послушать народ!

— Если будет гражданская война, по-твоему, это хорошо? — осторожно поинтересовался я, понимая, что не там я собрался искать союзника, который поможет остудить дедов пыл.

— Да! Это единственный способ спасти наше будущее! И если надо немного потерпеть, чтобы вы жили хорошо, я согласна!

И как ей сказать, что в Москве будет бойня, будет стрельба и жертвы? Никто ничего не изменит, потому что выросло поколение других людей — «молодые, модные, головы холодные», а большинству вообще все по барабану.

— Я просто не хочу, чтобы его там убили. — С губ чуть не сорвалось «зазря» — но я вовремя прикусил язык: бабушка-то не знает, что все жертвы напрасны.

Как там у Булгакова? «А зачем оно было? Никто не скажет. Заплатит ли кто-нибудь за кровь? Нет. Никто».

— Ты не звонила ему? — сменил тему я. — Он говорил, что «запорожец» себе присмотрел.

— Вчера звонила. Все деньги проговорили. Кстати, у него по понедельникам выходной, а у меня, соответственно — в воскресенье.

— Спасибо за великолепный борщ! — сказал я, помыл тарелку в раковине. — Наберу его. Нужно кое-что поискать в Москве, Алексей, вот, список составил.

Бабушка приподняла уголки губ и посмотрела с такой любовью, что сразу стало тепло, и тревога улетучилась.

— Биз-нес-мен!

Юрка на улице чесал грудь Боцману, валяющемуся на спине, раскинув лапы. Он кивнул так, что было ясно: Каюк спрашивает, все ли в порядке. Я показал «Ок», слизнул каплю дождя, упавшую на щеку и скатившуюся вниз, и направился в дом, набрал деда, уверенный, что он не ответит. Так и случилось. Потом я позвонил Илье, трубку сняла тетя Лора, и я попросил передать, что приеду к шести и проведу тренировку. Повторный звонок деду ничего не дал. Видимо, его закрутило ветром перемен и понесло. Только бы он не пострадал!

Когда вышел из дома, вовсю лило. Гадство! Адски не хотелось промокнуть.

По двору бежали потоки воды, несли вздувшиеся от капель пузыри. Помнится, мама говорила, если они долго не лопаются, дождь будет затяжным — примета такая. Бабушка выглянула из кухни, приковыляла в дом и выдала мне клеенчатый дождевик, больше напоминающий химзу. Разгулялись воображение и память взрослого. Я представил чувачка в химзе, противогазе — и на мопеде. Печкин из «Сталкера».

Минут пятнадцать я ждал, пока дождь закончится. Еще раз безрезультатно позвонил деду. Потом мы с бабушкой постояли посмотрели на дождевые реки.

— Ну вот куда ты поедешь? — проворчала она, уперла руки в поясницу, распрямилась. — О! Полегчало!

— Отлично! Уеду со спокойной душой. Я пообещал, значит, должен быть. Друг за школу боксировать будет, надо его потренировать.

— Ох, Пашка! — она сгребла меня в объятия так, что спина хрустнула. — Осторожнее. Не сгори.

— Спасибо, ба! Безумно счастлив, что ты у меня есть!

На базу я скорее доплыл, чем доехал. Опоздал на десять минут, а когда вбежал в зал, мокрый до трусов, ребята уже тренировались, а я даже костюм не взял. Стало стыдно.

Вел тренировку Рам, причем делал все правильно, и я успокоился, скинув кеды и носки, босиком прошлепал к дивану. Первой меня заметила Алиса, подпрыгнула.

— Сенсей! Ура! Мы думали, ты утонул!

— Занимаемся! — скомандовал я, переоделся в тренировочные штаны, которые хранились здесь же, и забрал эстафету у Рама.

Хотелось согреться, и я задал жару и себе, и остальным. Инна с Раей сошли с дистанции, Памфилов отжимался на трясущихся руках, но держался. Кабанов был изначально сильнее и выстоял. Потом началась отработка ударов, я ставил Рама с разными партнерами, разбирал бой, обращал внимание на сильные стороны подопечного: выносливость и скорость реакции, и слабые: он плохо держал удар. Левшой у нас был только Кабанчик, который драться вообще не умел, так что Рамиль не отработал взаимодействие с левшами. Надо бы найти где-нибудь ему подходящего спарринг-партнера.

Закончив тренировку, я подождал, пока все напьются воды, хлопнул в ладоши и проговорил:

— Друзья! Мы сегодня сделали большое дело: свергли Джусиху!

Ян не знал, кто это, у него как раз-таки вела Вера Ивановна, но зааплодировал, остальные подхватили, и я понимал их эмоции: то же чувствовали революционеры, добившиеся своего. Того же всей душой желал мой дед. Подождав, пока радость поутихнет, я торжественно произнес:

— За проявленное мужество и стойкость. Выражается искренняя благодарность. Нашим верным соратницам: Раисе Лихолетовой и Инне Подберезной. Выношу их кандидатуры. На вступление в клуб. На досрочное голосование.

Я поднял руку. Девчонки запрыгали и обнялись. Не сдержав радости, Инна повисла на мне и поцеловала в