забыть, а то память не очень.

На столе лежал журнал учета. Каналья раскрыл его и то ли отчитался, то ли похвастался:

— «Опель» рассчитываю закончить в течение часа. Потом жигуленка посмотрю. Но там совсем беда, уездили его армяне. Завтра в девять — «акулу» пригонят на диагностику, вот, записал. Сюда же буду вносить цену за ремонт и детали — для отчета.

— Акула — это что? — спросил я.

— БМВ восемьдесят второго года, хорошо, что механика. Посмотрю ее, все равно деталей нет, чтобы ремонтировать. А в три дня привезут «Тойоту-кресту» на автомате, с правым рулем. Никогда с такими не работал, но, думаю, разберусь. Механику обычно толкнул — и поехала, автомат если встал, то пиши пропало. — Он потянулся к затылку, но вспомнил, что рука грязная, и опустил ее. — Мне в идеале бы какую книгу по автомеханике, ну, руководство по эксплуатации для иномарок. Я-то шарю, но это упростит задачу.

— А ты по-английски говоришь? — спросил я и тут же объяснил свой интерес: — Скорее всего, переведенных таких книг нет, придется за бугром заказывать, и раньше, чем через месяц, ее не привезут.

— Да и раньше не очень понимал тот английский, — признался он.

— Значит, если в Москве нет ничего переводного, закажу в Европе… Заплатим — переведут.

— Там на английском ничего не будет, — разочаровал меня Каналья. — По-немецки — может быть. Но опять-таки, «Мерседес» — одно, «Тойота» — другое… А все руководства по эксплуатации замучаешься переводить. — Он мотнул головой. — Хотя не, пойдет любое, если книга будет типа нашей автомеханики, принципы-то везде одни.

Видел бы он, какие тачки будут через тридцать лет! «Теслы» всякие на автопилоте, умные китайцы с бортовыми компьютерами. Лампочка перегорела — машина встала, и поди разберись, чего ей надо. Без компьютерной диагностики не понять.

— Напиши список деталей, которые точно понадобятся, деду закажу, пока у него время есть.

— Есть еще одна проблема, — сказал Каналья. — Каждый день в пять вечера мне нужно отвозить товар на вокзал. Когда пойдут клиенты, будет трудно совмещать. Или одно, или другое, я-то один!

Я ударил ладонью по лицу.

— Вот осел! Упустил из вида! Придется водителя нанимать, чтобы и грузчиком работал. Вот только где такого взять? Или бухари, или все еще на работе.

Озадаченный, я сел на старенькую табуретку и принялся массировать виски. Хоть разорвись! И, даже если сделать поддельные права, мне не разорваться.

— Поищем, — пожал плечами Каналья. — Пока работы мало, я могу мотаться. Недели две у нас есть… А может, вообще дело не пойдет… — Он изменился лицом. — Вспомнил, что сказать-то хотел! Помнишь тот гараж, который мне понравился, но ты от него отказался, потому что хозяин мутный?

— Ну?

— Петр Петрович сказал, хозяина братва искала, задолжал он им. Все вынесли, что в доме было и гараже. Не знаю, жив ли этот придурок или смотался. Признавайся, откуда ты узнал? Ты ведь знал!

Какой полезный навык — чуять гниль!

— Да почувствовал просто. Не знаю как. Кто-то словно на ухо нашептал: не связывайся. Ну сам посуди, откуда мне такое знать?

Каналья потер подбородок предплечьем, и непонятно, удовлетворил его мой ответ или нет.

— В общем, я был неправ. Подождешь меня? Доделаю дело, в Васильевку вместе поедем.

— Мопед двоих не увезет. Ты список напиши прямо сейчас, и я поскакал, пока дождь не хлынул. Встретимся у бабушки.

— Ладно.

Каналья вырвал из середины журнала лист, начал составлять список и вдруг засомневался:

— А вдруг дело не пойдет, а ты нагребешь запчастей?

— Пойдет, — уверил его я. — Смотри, у тебя будет повышенный сервис: приехал — и сразу чинят, если не иномарка, конечно. У тебя детали есть, мотаться по рынкам не надо. У кого еще так? Да ни у кого. А если что-то редкое нужно, оставляй задаток — получай через пару недель. На автомагазине тоже заработки неплохие.

— Ну а вдруг…

— Перепродадим. В Москве дешевле. Потом, когда обороты пойдут, можно разнюхать, где заказывать запчасти оптом, делать двойную наценку — и шара получится. От клиентов отбоя не будет! Машину себе купишь, не будешь привязан.

Глаза Канальи заблестели, он улыбнулся, видимо, представив себя за рулем собственной тачки. Завис ненадолго и набросал список уже быстро, протянул мне лист.

— Вот.

— Удачи! — Я махнул рукой и, косясь на тучу, наползающую на город, рванул в Васильевку.

Меня встретили Боцман, Каюк, красный флаг на калитке и запах самогонки. Бабушка снова суетилась в летней кухне. Что-то тарахтело радио-говорунок. И хотя запах был не очень, у меня на бабушкину кухню выработался рефлекс, и живот заурчал. Только сейчас понял, как же хочется есть! Аж голова кружится.

— Она злая, — предупредил Каюк и кивнул на дом. — Пошли лучше туда.

Я мотнул головой и спросил:

— Который час?

— Полпятого где-то, — ответил Юрка.

Деду звонить рано, дома он должен быть часов в семь.

— Ты чего не на базе? — поинтересовался я.

— Да бабушка помочь просила вчера еще. Банки перемыть, таскать водку туда-сюда, у нее спину прихватило.

— Поэтому и злая, — предположил я и, направляясь на кухню, крикнул: — Бабушка, привет!

Она сидела спиной ко входу, повернулась, кивнула.

— Привет! Будешь борщ?

Вместо меня ответил радостно взревевший живот.

— Даже если бы не хотелось, — сказал я, усаживаясь напротив, — лопну, но буду. Я такой голодный, что готов съесть слона. Как твоя спина?

Она скривилась, и я вскочил, подошел к газовой плите.

— Тебе разогреть?

— Спасибо, недавно пообедала.

— Помощь нужна?

Она махнула рукой.

— Юрка справится. Ты зачем приехал?

Я включил газ, поставил на огонь кастрюлю, слух выхватил: «…процесс восстановления Советского Союза» — и бормотание радио перестало быть бессмысленным. Я прислушался.

— Конгресс народа Белоруссии принял декларацию к народам Советского Союза с предложением признать недействительным беловежский сговор Ельцина, Кравчука и Шушкевича и воссоздать единое государство. В Киеве на конференции народов Украины, объединившей делегатов пятнадцати партий и движений большинством голосов принято решение добиваться расширения границ России до пределов Советского Союза.

— Павел, ты чего…

Развернувшись, я приложил палец к губам и указал на радио.

— … избранные делегаты на Конгресс народов СССР, который состоялся двадцатого сентября в Москве.

— Это повтор, — улыбнулась бабушка и аж