Диана заметила, что меч он держит левой рукой, и подумала, что он, очевидно, левша. Она вспомнила, что всякий раз, когда ей грозила опасность, Кай всегда клал на гладиус именно левую руку. Скорее всего, там, откуда он родом, это не поощрялось, как и во многих чужих землях, и это объясняло, почему он владел двумя мечами, сражаясь одинаково хорошо с обеих рук. Похоже, в детстве его переучивали все делать правой рукой. Это знание было незначительном, но губы Дианы тронула слабая улыбка. Отчего-то ей было важно узнавать Кая даже в таких мелочах.

Ей нужно было скорее писать письма: отцу, Маркусу Цезарию, Полунию, но Диана продолжала всматриваться в лицо спящего Кая. Во сне он выглядел таким нежным и красивым, почти мальчишкой с длинными пушистыми ресницами, пухлыми губами и растрепанными после бани волосами. От него пахло мылом и мятой. Диана опустилась на корточки перед клинией, с трудом сдерживаясь, чтобы не приблизиться к нему настолько, что это уже станет неприличным.

Ужасно хотелось рассмотреть каждую черточку и родинку на его лице, а заодно поправить прядь волос, упавшую на лоб. Диана уже потянулась было к ней, но тут же отдернула руку, покраснев от собственной наглости. Вспомнился разговор после пляжа, когда Кай сказал, что многие римлянки делали ему прозрачные намеки. Неудивительно – Кай был очень красив. Интересно, он соглашался? Сейчас на службе в ее доме возможности не было, да и он сказал, что преданно служит ей, но раньше? Раньше ничего не останавливало. Был ли он с такими, как Эни или Селеста?

Неожиданная догадка прострелила Диану огненной стрелой навылет, и она вскочила на ноги и выбежала на балкон. Теплое утреннее солнце уже полностью залило его светом, но Диана не обратила внимания на палящие лучи. Она дышала полной грудью, жадно вдыхая свежий воздух. Голова болела от бессонной ночи и пролитых слез, но мысли были ясными. Они стремительно сменяли одна другую, складываясь в цельную картинку.

Селеста хотела купить Кая на ночь, но получила отказ. Она могла попытаться купить у Эни Гнурра в качестве утешения. На вечере Селеста не отходила от Эни – они могли быть в сговоре. Энеида могла отправить Гнурра уединиться с Селестой, пока все смотрели представление Полуния. Таким образом, Эни осталась без охраны, и именно поэтому Эни и Гнурра нашли раненными в разных комнатах. А Невия сказала, что не нашла ни одного из детей Аврелиев в суматохе после нападений. Аврелии явно что-то могут знать. Или еще хуже: Аврелии могут быть причастными.

У Дианы перехватило дыхание. Скорей бы Эни пришла в себя. Агрипп сказал, что она потеряла много крови от колотых ран, но жизненно важные органы не задеты, и, если она переживет ближайший день, велика вероятность, что она выживет.

– Странно.

Диана нахмурилась и закусила губу. Что-то не сходилось. Она вспомнила, как Кай проверял тела каждого из пяти напавших у фонтана.

Если кто-то нанял убийц для нее и Эни, то почему сестре не перерезали горло? Почему не убедились, что она мертва? Что-то помешало убийцам довести дело до конца? Гнурра рядом не было, и этаж был пустым – никто не мог их спугнуть.

Диана снова мысленно вернулась к нападению на нее и Кая. Их пытались убить до последнего. Даже когда Кай уложил троих, оставшиеся двое не попытались сбежать… Они явно собирались довести дело до конца. И у них точно был заказ именно на нее – Маркуса ранили просто потому, что оказался поблизости. Никто не стал его преследовать. А с Каем сражались, чтобы подобраться к ней. Целью нападавших была ее смерть.

Так почему же они не добили Энеиду? Она была одна в комнате Талии… а зачем она вообще туда пошла? Да еще и во время праздника? Может, увидела что-то подозрительное?

– Чушь! – отмахнулась Диана.

Если бы Эни заметила, что кто-то пробирается в покои Талии, она бы не пошла туда, а закричала и позвала стражу. Может, Эни пошла туда с убийцей? Он заметил ее раньше и заставил пойти с ним? Или она сама пошла, потому что знала убийцу? Или Эни что-то понадобилось в комнате Талии, убийца там поджидал Талию, а пришла Эни?

– Но если поджидали Талию, почему Эни не добили? Она же может опознать нападавшего.

Диана от всего сердца была рада, что Эни выжила. Она молилась Аполлону, чтобы сестра очнулась и поправилась. Но, если отбросить эмоции, Эни не должна была выжить.

И почему в покоях Талии такой погром?

Диана припомнила, что Кай спросил: «Госпожа Талия, комната была в таком виде, когда обнаружили госпожу Энеиду?» Талия, казалось, его даже не услышала – все ее внимание было сосредоточено на раненой дочери. Но один из стражников ответил вместо нее и сказал, что все вещи были разбросаны, а одна шкатулка и вовсе разбита. Это было странно, как будто убийца что-то искал в покоях Талии.

– Глупости! – Диана все бормотала, стоя на балконе под палящим солнцем.

Что-то продолжало не сходиться. Диана зажмурила глаза, прогоняя усталость и ноющую боль в висках. Она старалась отбросить любые чувства и холодно осмыслить все, что произошло этой ночью, начиная с визита первого гостя и заканчивая этой минутой. Время шло, лицо и голову уже сильно припекало, но Диана не двинулась с места, продолжая напряженно думать.

Первый убийца пришел на рассвете и хотел убить ее во сне еще до появления Кая на вилле. По воле богов она не спала, подняла шум, и стража подоспела вовремя, спугнув злоумышленника. Затем горшок с цветком, который, если верить Каю, упал вовсе не случайно. Если это правда, то есть большая вероятность, что убийца или его помощник находится на вилле и не вызывает подозрения.

Вчерашний вечер. Убийца подослал наемников в сады поджидать Диану. Как он мог быть уверен, что Диана пойдет именно к статуе Аполлона?

– Потому что убийца давно меня знает, – охнула Диана.

Ни для кого на вилле не секрет, что Диана любит сбежать с ужина хоть на час и погулять на свежем воздухе вдали от гостей. Но засада была именно у статуи Аполлона, а значит, кто-то знал, что Диана пойдет именно к своему любимому фонтану. Она часто там гуляла и молилась, но малознакомые люди не могли этого знать. Знали те, кто живет на вилле. Ее семья, или стража, или слуги, или тот же