Шрифт:
Закладка:
Ганелон долго молчал. Он допил свой бокал, налил по новой. Я все еще смаковал первую порцию.
– А вы слыхали когда-нибудь об Авалоне? – наконец спросил он.
– Да, – ответил я. – Когда-то от бродячего барда довелось мне услышать такую песню: «На берегу реки благословенной заплакали мы, вспомнив Авалон. В руках мечей бесславные обломки, щиты развесили мы на деревьях. Разрушены серебряные башни, в кровавом море скрылись мостовые. Так сколько, сколько миль до Авалона? И все, и ни одной. Разрушены серебряные башни…»[99]
– Авалон пал? – удивился он.
– Возможно, певец был несколько не в своем уме. Я не знаю ничего об Авалоне. Просто запомнились стихи.
Ганелон отвернулся и молчал несколько минут, а потом проговорил дрогнувшим голосом:
– Было, было такое место. И я жил там много лет назад. Не знал я только, что Авалон пал.
– Почему же оставили вы это место? – спросил я.
– Я был изгнан лордом-правителем Авалона – колдуном Корвином из Амбера. Сквозь тьму и безумие послал он меня сюда, чтобы я страдал и умер здесь… О, я страдал, и смерть много раз бродила так близко… Я искал дорогу назад, но никому она не ведома. Я спрашивал у колдунов и даже у плененной твари из Круга, прежде чем мы убили ее. Дороги на Авалон не знает никто. Как сказал поэт? «И все мили, и ни одной», – неправильно процитировал Ганелон. – А вы не помните имя того барда?
– К сожалению, не помню.
– А где находится Кабра, откуда вы держите путь?
– Далеко на востоке, за морем, это островное королевство.
– Есть какая-нибудь возможность нанять там отряд? Я могу заплатить.
Я отрицательно покачал головой:
– Страна невелика, вместо армии – просто ополчение, да и дорога в один конец займет несколько месяцев по земле и суше… И в наемники их не заманишь, народ не слишком воинственный.
– Тогда вы не похожи на своих соотечественников. – Ганелон еще раз внимательно взглянул на меня.
Я медленно тянул вино, а потом ответил:
– Я был наставником королевской стражи.
– Тогда, быть может, вы согласитесь за должную плату остаться здесь и позаниматься с моими воинами?
– Я останусь на несколько недель и помогу вам.
С мгновенной строгой улыбкой он кивнул:
– Печально слышать, что дивный Авалон пал… Но если это так, значит, тот, кто меня изгнал, должно быть, тоже мертв… – Он осушил бокал. – Значит, порой даже для демонов настает час поражения… Прекрасная мысль. Выходит, и у нас есть шанс одолеть своих демонов.
– Прошу прощения, – поспешил заметить я, посчитав причину удобной. – Если вы имеете в виду Корвина из Амбера – он не умер, когда произошло то, что произошло, что бы там ни было.
Бокал хрустнул в его ладони.
– Вы знаете Корвина?
– Нет, но слышал о нем, – ответил я. – Несколько лет назад я повстречал одного из его братьев, парня по имени Бранд. Он рассказал мне тогда об Амбере и о битве: Корвин и его брат по имени Блейз вели целую орду против другого своего брата, Эрика, защищавшего город. Блейз сорвался с горы Колвир, а Корвина взяли в плен. После коронации Эрика его ослепили и заточили в темницу под замком. Там он сейчас, быть может, и пребывает, если уже не умер.
Пока я говорил, Ганелон побледнел.
– Все эти имена – Бранд, Блейз, Эрик, – промолвил он, – я слыхал от него в былые дни. Давно ли вы обо всем этом слышали?
– Года четыре назад.
– Он заслуживал лучшей участи.
– После того, как он так обошелся с вами?
– Ну, – ответил Ганелон, – у меня было время поразмыслить… и не то чтобы у него не было причин поступить так со мной. Он был силен – сильнее вас и Ланса – и умен. Иногда он даже бывал веселым. Уж лучше бы Эрик убил его сразу, а не мучил. Я не люблю его, но моей ненависти поубавилось. Чертяка заслуживал лучшей доли, вот и все.
Мальчик вернулся с корзинкой хлеба. Другой уже снял мясо с вертела и на блюде поставил его посреди стола.
Ганелон кивнул.
– Поедим, – предложил он, поднялся и подошел к столу.
Я направился следом. Во время еды мы по большей части молчали.
Набив желудок до отказа и утопив его содержимое в еще одном стакане слишком сладкого вина, я начал зевать. После третьего зевка Ганелон ругнулся:
– К чертям, Кори, прекратите! Это заражает! – И подавил зевок. – Не пойти ли нам освежиться? – сказал он, вставая из кресла.
И мы пошли вдоль стен, минуя часовых, что вышагивали по положенным маршрутам. Завидев Ганелона, воины молодцевато приветствовали его, он отвечал дружелюбным словом, и мы следовали дальше. Так мы поднялись на стенку и уселись подышать на каменном парапете, с наслаждением втягивая в себя влажный, полный запахов леса вечерний воздух и глядя на звезды, что одна за другой проявлялись на темнеющем небосклоне. Вдалеке я как будто бы заметил колыхание морских волн. Где-то под нами завела песню ночная птица. Ганелон извлек трубку и табак из кисета на поясе, поплотнее набил ее, высек огонь. В мимолетном отблеске лицо его могло бы показаться сатанинским, если бы его рот кривился иначе. У дьявола – злая ухмылка, а у него она была слишком унылая.
А потом он заговорил, сначала медленно и едва слышно:
– Я помню Авалон. Мое происхождение можно назвать благородным, но добродетель, увы, не была моей сильной стороной. Я быстро промотал наследство и вышел на большую дорогу, обчищая прохожих. Потом прибился к банде таких же, как и я. Когда понял, что сильнее всех и лучше вожака, чем я, им не найти, стал атаманом. За наши головы назначили награду… За мою – больше всех.
Теперь он говорил быстрее, голос его зазвучал увереннее и даже сами слова его, словно эхо, доносились из прошлого.
– Да, я помню Авалон: серебро и тени, прохладные воды, где звезды сияют в ночи как костры, а деревья всегда зелены, как по весне. Молодость, красота, любовь – все это я познал в Авалоне. Гордые кони, благородный металл, нежные губы, темный эль, честь…
Он тряхнул головой.
– Однажды стране угрожала война, и правитель объявил полное прощение всем разбойникам, кто последует за ним на поле боя. То был Корвин. Я последовал за ним на войну. Стал офицером, а позже вошел в его штаб. Мы выигрывали битвы, подавляли восстания. Потом Корвин вновь мирно правил, а я остался при дворе. Хорошие это
