уже заканчивалась и поляна почти опустела, а мулла призывал на вечернюю молитву и только пыль, поднятая лошадьми, еще стояла по дорогам, розовея в лучах заходящего солнца, — в это позднее время вдруг показался за плетнем Степан Ильич Коломейцев, славный кунак Астемира.

Что могло заставить Степана Ильича прийти издалека к шапочному разбору? Это объяснилось в тот же вечер.

МЫ — ТРИ БРАТА

Степан Ильич никогда не забывал принести гостинцев Темботу и Лю. Но не только за это полюбили мальчики Степана Ильича. Появление его всегда было для них праздником.

Он был добрый, он все умел: поставить железный ящик для денег, открыть или закрыть самый тяжелый замок, починить затвор винтовки, отбить косу или выковать в кузне Бота большой гвоздь; Степан Ильич умел объяснить то, чего не понимал в книге Астемир, нарисовать лошадь, кабана, кабардинца в папахе.

Вот и на этот раз Тембот и Лю встретили кунака отца радостными возгласами. Степан Ильич появился неожиданно и почему-то с задворок, был особенно серьезен и сразу же начал с Астемиром какой-то важный разговор. А как хотелось Темботу, чтобы Степан Ильич нарисовал Жираслана на лошади или старшину Гумара в нарядной белой черкеске! Впечатления бурного дня еще преследовали мальчиков. Даже Эльдару не удавалось похвалиться перед Степаном Ильичом своей новой рубашкой с вышитыми на ней буквами, а он, Эльдар, так и крутился, так и норовил обратить его внимание на эту обновку.

— Смотри рубашку, Истепан, — не удержался наконец Эльдар, показывая ему вышитые рукава и выставляя грудь.

— Хорошо. Красиво!.. Но постой, Эльдар, будет другой разговор. Вот! Слышите? — За окном время от времени раздавался топот отдельных, запоздавших всадников. — Этот топот надо остановить, — твердо сказал Степан Ильич. — Это нехороший топот. Пусть слышны будут кони революции…

В этот вечер Коломейцев полностью открылся своим кабардинским друзьям. Он сказал так:

— У нартов был могучий Сосруко. По своей силе Владимир Ильич Ленин подобен ему. Я привожу это сравнение, чтобы вы лучше меня поняли. Ленин — друг обездоленных и неимущих людей, он хочет, чтобы не было несправедливости и неравенства, чтобы не было бедных, угнетенных. Это он дает карахалку землю, возвращает из солдатчины отцов и мужей. Это самый справедливый и мудрый человек. Он — большевик и руководитель революции. Вот кто Ленин! Все те, кто хочет добра простому народу, верят Ленину и служат ему… Здесь, в Кабарде и Балкарии, в Северной Осетии и Дагестане, тоже есть большевики — люди, которые служат делу Ленина и подчиняются его указаниям.

— Это молодые или старые люди? — спросил Эльдар.

— Есть большевики и среди пожилых людей и среди молодых.

— И у всех одно дело? — удивился Эльдар.

— Да, у всех большевиков одно дело. Сейчас мы должны помешать белым казакам собрать заново Кабардинский полк. Это очень важное дело. Да, очень важное, друзья.

Согласны ли Астемир и Эльдар помочь своему другу? Помнит ли Эльдар своего отца, как помнит своего первого друга-кабардинца Мурата Пашева он сам, Степан Ильич? Хорошо ли запомнил Эльдар те слова, которые его отец сказал перед смертью: «Пусть кровь моего сына, моя кровь, не остынет до тех пор, покуда не зажжет в сердцах кабардинцев огонь возмездия»?

— От многих я это слышу, — заключил свою речь Степан Ильич. — Мой молодой друг Инал говорит те же слова, какие говорил твой отец, Эльдар: «Я своею кровью зажгу сердца кабардинцев. Я не смирюсь, покуда не сброшу в Терек всех обидчиков народа». А таких, как Инал, сотни! Скоро о них услышат, узнают их имена! Я хотел бы, чтобы и ваши имена узнал народ!

Степан Ильич, откинувшись, смотрел в лица Астемира и Эльдара строгими глазами, ожидая ответа. Астемир еще раз по-кабардински передал Эльдару речь кунака, — не сразу и не все понял Эльдар, а поняв до конца, сказал:

— Я слышу, Астемир, как кровь моя зовет к мести. И я уже давно знаю, что я тоже не успокоюсь, покуда не сброшу в Терек Берда Шарданова в мешке с камнями. Я никогда не забываю, что это они засудили моего отца в ту страну — в Сибирь. Переведи все это Истепану. Пусть Истепан скажет мне, что я должен делать, — и я сделаю все, что он потребует…

— Ты сам скажи все это Степану по-русски. Ты сможешь сказать, тебе поможет сердце. Степану приятно будет услышать все это от тебя самого… Степан, послушай, что хочет сказать тебе Эльдар. И знай: его слова — это мои слова. Ты, Степан, не ошибся. Ты приобрел в этом доме не только кунаков, но и верных слуг. Говори, говори, Эльдар!

Так был заключен союз Астемира, Эльдара и Степана Ильича в минуты, столь важные для судеб всего кабардинского народа. Повсюду — и в Нальчике, и в столичном шумном Владикавказе, и здесь, в неведомом Шхальмивоко, — по всей Кабарде, по всему Кавказу начиналась народная революция…

В тот вечер в доме объездчика Астемира обсуждали, как помешать вооружению контрреволюции, и в этом замысле предназначалось сыграть роль пресловутому Нургали. Но этот эпизод будет последним в истории честолюбивого и неудачливого, алчного и робкого, смешного Нургали.

Как только был выработан план действий, Эльдар, несмотря на поздний час, отправился к соседу Астемира.

Нужно сказать, что сам Астемир был несколько смущен непредвиденным оборотом дела. Но Эльдар поразительно легко и просто, как будто он всю жизнь только об этом и думал, отнесся к тому, что обстоятельно изложил ему Астемир со слов Степана Ильича.

Главная цель в этот момент — экспроприация денег, предназначенных для вооружения контрреволюции. Конечно, Степан Ильич сказал об этом Астемиру другими словами. Но какими бы словами это ни было выражено, суть была одна: нужно завладеть деньгами, запертыми в «государственном сундуке», — и теми, что еще оставались от минувшего торга, и теми, которыми касса должна была пополниться на следующий день после конского ремонта.

Астемир понимал, что намеренье Степана Ильича дать деньгам лучшее применение справедливо, но все-таки было в этом что-то неожиданное, затруднительное, пугающее. И главное — как это сделать? Степан Ильич как будто выжидал, чтобы Астемир сам понял необходимость решительного поступка. Пауза затягивалась. В эту минуту замешательства Эльдар и предложил свой план, а себя — исполнителем этого плана. Парень не сомневался в успехе. Кому не известны алчность Нургали, его давнее и упорное желание разбогатеть? Только робость сковывает его теперь, когда у него в руках столько денег. Нужно подавить эту робость — и Нургали будет не в силах бороться с соблазном. Так рассудил Эльдар и на этом построил свой план действий. Эльдар по соглашению с Нургали разыграет