Глава 27

На следующий день, едва явившись на службу, Андрей столкнулся в коридоре с Кудеяром.

— Привет! — пробасил он, протягивая руку. — Кажется, тебя можно поздравить с раскрытием? Наконец-то?

— Ну, типа того… А ты откуда успел узнать?

— Слухами земля полнится! — развел руками Кудеяр. — Ты мне лучше вот что скажи: тело Завьяловой кому выдавать для похорон? Муженек ее вряд ли сможет теперь этим заняться.

— Да, — согласился Андрей, — полагаю, в ближайшее время он будет очень занят… И совсем другими делами.

— Вот! — Кудеяр поднял вверх указательный палец. — А других родственников у нее нет…

Андрей подумал о том, что у покойной вообще-то есть еще и сын, но в силу сложившихся обстоятельств на него тоже надежды никакой. Так уж получилось, что к смерти этой женщины оказались причастны самые вроде бы близкие люди. Правду говорил известный уголовный авторитет Леша Север, романтик и философ, автор плохих стихов и неожиданно точных сентенций, «предают только свои»…

— М-да, — задумчиво протянул Андрей, — настоящее одиночество — это когда тебя некому забрать из морга! А все остальное — так, фигня.

— Согласен, — отозвался Кудеяр, — так что делать-то? Не хоронить же ее за госсчет, как бомжиху!

— Погоди, есть у меня одна мысль! Я тебе чуть позже отзвонюсь, ладно?

Войдя в свой кабинет, он первым делом принялся рыться в столе и, отыскав визитку адвоката Ярошевского, набрал номер.

— Станислав Сергеевич? Добрый день. Капитан Новиков беспокоит.

— А, здравствуйте, Андрей Васильевич! — отозвался он. — Чем могу помочь? Как продвигается ваше расследование?

— Дело раскрыто, — коротко ответил он, — я хотел обратиться к вам по другому вопросу. У Марии Федоровны нет родственников, может быть, вы знаете, кто мог бы заняться организацией похорон?

— Знаю, — усмехнулся Ярошевский, — это я. На этот случай Мария Федоровна оставила некоторые распоряжения. С кем я могу связаться?

— Хорошо, записывайте номер!

Эксперты, которым пришлось потрудиться в ударном режиме, подтвердили, что в бутылке из-под водки, изъятой из дома, в котором жил Нежданов, действительно содержатся остатки метилового спирта. Правда, отпечатков на бутылке не оказалось, кроме пальцев самого Григория, что странно — должны же остаться следы хотя бы продавца из магазина! Похоже, Денис действительно все продумал и все предусмотрел…

Ну, почти все. К счастью.

В доме нашелся волос, принадлежащий ему, причем выпавший совсем недавно. К тому же в телефоне Григория Нежданова обнаружилась незарегистрированная сим-карта с одним-единственным контактом. Номер ожидаемо был заблокирован, но компьютерщик Вадик без особого труда установил, что телефон долгое время находился в одной соте с телефоном Дениса, буквально «следовал как ниточка за иголочкой».

Как выяснилось, дом в Озерках по документам принадлежал гражданину Селиванцеву, который, унаследовав его от родителей, сам туда не ездил, но сдавал дачникам на лето, размещая объявления на популярном сайте. Вызов в Управление его изрядно напугал, поначалу он даже попытался «уйти в несознанку» по системе «не слышал — не видел — не помню». Пришлось пригрозить принудительным приводом и неприятностями с налоговой, тогда, испугавшись еще больше, Селиванцев — пузатый одышливый дядька предпенсионного возраста — явился сам и показал на допросе, что дом действительно сдавал, но ни Дениса, ни Григория в жизни никогда не видел. Еще летом, в разгар сезона, он получил предложение от неизвестного — тот написал ему в мессенджер, — а потом на карту пришла неожиданно большая сумма с сообщением «аренда на 49 лет». Поначалу он удивился — договаривались-то всего на 3 месяца! — но потом решил просто радоваться свалившейся на голову удаче и наконец-то затеял долгожданный ремонт в квартире.

— Понимаете, этот дом — он весь таких денег не стоит! Старый ведь, гнилой уже… — объяснял он, — я и не думал, что кому-то может понадобиться, а вот поди ж ты… Так и знал, что дело нечисто, так и знал!

История в самом деле выглядела несколько фантастично, однако Вадик быстро установил, что Селиванцев действительно получил перевод на означенную сумму от некой Натальи Сергеевны Саблиной, 55 лет, вдовы банкира Саблина, отошедшего в мир иной десять лет назад.

Дама, очевидно, скучала, настолько, что милостиво соизволила приехать без повестки и адвоката, и произвела настоящий фурор своим дизайнерским нарядом (длинным пальто яркорозового цвета с отделкой из перьев), лицом, являющим собой плод вдохновенного творчества целой команды пластических хирургов, и удушающе-сладким запахом духов.

Вопросам о доме в Озерках она несколько удивилась, но не стала отрицать, что действительно оплатила аренду по просьбе своего хорошего знакомого.

— Это же такая мелочь, почему нет… Денис — такой милый молодой человек! Он художник, творческая личность, собирался устроить какой-то там перфоманс. Представьте, просил оплатить аренду с моего офшорного счета на Кипре! Обещал даже деньги вернуть, но я сразу сказала, чтобы не вздумал этого делать, а то я обижусь. Ради такой суммы мне даже своего банкира беспокоить неудобно. Я решила: если уж ему зачем-то понадобился этот дом, пусть пользуется на здоровье!

Разговорившись, Наталья поведала о том, что они с Денисом несколько лет назад состояли в очень близких, романтических отношениях, но потом решили просто остаться друзьями (в этом месте Андрей с трудом удержался, чтобы, повторяя бессмертного Станиславского, не воскликнуть знаменитое «не верю!»).

— Когда-то нам было хорошо вместе, но это в прошлом. Мы же цивилизованные люди…

Она говорила вроде бы спокойно, уверенно, с легкой улыбкой на безупречно накрашенных губах, накачанных силиконом, но в глазах ее Андрей видел другое — тоску стареющей одинокой тетки, для которой время, проведенное со сладким альфонсом, осталось, возможно, лучшим воспоминанием в жизни.

Хотя, по сравнению с Завьяловой, ей, можно сказать, повезло.

Записав показания и отпустив свидетельницу (узнав, в чем обвиняют Дениса, она явно испугалась — мигом растеряла светский лоск и как будто постарела лет на десять), Андрей решил собраться с мыслями, прежде чем вызывать на допрос Дениса. В принципе, улик и так достаточно, картина сложилась полная и не противоречивая, признание обвиняемого — давно уже не царица доказательств, но Андрей уже предвкушал удовольствие заглянуть ему в глаза, когда станет ясно, что игра окончательно проиграна!

Он как раз обдумывал план допроса, когда в кармане зазвонил телефон.