Шрифт:
Закладка:
— Кажется, в храме Святого Вавилы доводилось видеть лик лошади, но я не сведущ в теологии и литургике, а если ты вдохновлён иконописью, почитаешь иконы и святыни, могу познакомить тебя с архимандритом Епифанием, что подвизается в соборе Святого Сергея и Вакха.
— Отлично… — обрадовался Кир, — как-нибудь при случае с удовольствием навещу батюшку…
Кроме статуи Христофоруса, в гостиной находилось два стола — один, квадратный, окружённый тремя кушетками, служил для приёма пищи. На другом, большим по размеру, разложены рукописные книги с массивными бронзовыми застёжками, печати из свинца, керамические чернильницы, ножи для разрезания бумаги, позолоченная лупа, свитки, заострённые бронзовые палочки. На каменном сундуке валялись бронзовые статуэтки, шахматы, шашки, на полу стояла двурогая десятиструнная кифара.
— Церковники публично заклеймили, строжайше запретили азартные игры, такие, как шашки, шахматы и кости… однако высокообразованные верующие патрикии, еретики–атеисты и невежественные плебеи оскорбились, осудили и не соблюдают обязательное нововведение… — перехватив мой взгляд, улыбнулся Лёша.
[1] дельфин
Глава 56
Как стать банкротом в Новом Риме, или Доступное жилье по-византийски
Pocos amigos que son de verdad;
cuántos te halagan si triunfando estás;
y si fracasas, bien comprenderás:
los buenos quedan, los demás se van…
«La vida sigue igual»
Перед ужином две служанки почтенного возраста постелили на стол скатерть, вынесли глубокую миску и, опустив туда ветки неизвестного дерева, от души опрыскали стол благовониями. Только после своеобразной гигиенической процедуры подали блюдо из варёного зерна и бобов, а также тушёную камбалу, приправленную гароном — самым популярным рыбным соусом в Византии. Готовили гарон из мелкой рыбы, икры, специй и вина.
Затем принесли жареного фазана, фаршированного жирной рыбой. К фазану шёл соус из мёда, яблок, специй и горчицы. В прозрачном стеклянном сосуде оказалось оливковое масло, в котором плавали три головки очищенного чеснока и одинокая ветка тимьяна.
Кроме вышеперечисленного, византийские должники и банкроты позволяли себе лакомиться жареными каштанами, оливками, артишоками, спаржей, дынями, финиками и инжиром, а также домашними козьими сырами. На десерт полагалась выпечка с фисташками, щедро пропитанная мёдом.
Вынесли разрисованную керамическую амфору, в которой оказалось местное красное вино из граната, настоянное на лавровых ягодах. Вино разлили в чаши с выгравированными надписями, обозначающими человеческие пороки и добродетели: зависть, стяжательство, клевета, лицемерие, воровство, мотовство, гнев, смирение, всепрощение, покорность…
Договорившись с Лёшей об оплате посреднических услуг, я попросил найти недорогое поместье для размещения рабов, которых планирую покупать после поступления прибыли из казино. Ещё мне нужно порекомендовать мастера по изготовлению струнных инструментов, а также торговца ювелирными изделиями. Лёша пообещал начать поиски подходящих помещений с завтрашнего утра.
— Я хочу, чтобы ты организовал встречу с местными товарищами, которые могут прикрывать и крышевать игорное заведение. Есть ли у тебя выход на криминальных авторитетов?
— Кажется, удалось уловить суть заданного вопроса… представлю тебя Никифору Вриеннию — отпрыску влиятельного и знатного рода… когда-то мы с Никифором вместе в схолу–гимнасий ходили и были добрыми друзьями… детство и отрочество провели вместе… к нам даже приставили общего раба–педагога, который сопровождал нас в схолу…
— Погоди… нахрена школьные педагоги у вас находятся на рабском положении? — уточнил Кир.
— Педагогом мы называем старого раба, который трудился всю жизнь на хозяина, растратил свои духовные и физические силы… уже ни на что полезное толком не пригоден. Потому родители доверяют педагогу только довести своих детей–студиозусов до схолы… другими словами, раба–педагога назначают на самую примитивную работу, не требующую ни умственных, ни физических усилий… но не будем отвлекаться на подобные глупости — ближе к делу. Сразу после окончания гимнасия богатенький паппас прикупил Никифору должность Великого Андумиаста при дворце Романа Четвёртого Диогена — нынешнего василевса–императора… Никифор чрезвычайно возгордился, посчитал себя четырёхглавым орлом высочайшего полёта… всегда хвастался, подробно пересказывал о том, как просители и жалобщики выстраиваются в очереди, чтобы попасть на приём… а в скором времени всемогущий Никифор возвысится и станет окончательно недосягаемым. Сейчас мы редко видимся, но думаю, Никифор встретится со мной по старой памяти… пока до него не дошли слухи, что случилось с моим несчастным паппасом…
— Спился что ли твой паппас? — поинтересовался Кир. — Или уже скопытился?
— Похуже… — нехотя признался Лёша, — отыскал спасительный выход из лабиринта, как от долгов и остальных земных забот навсегда избавиться.
— Подал в суд заявление о признании банкротом, в бега подался или постригся в монахи? — предположил я.
— Паппас объявил себя столпником.
— Кем? Будь добр, поделись опытом и поясни, что это значит… возможно, и нам в будущем понадобится законная лазейка из долгового лабиринта.
— Не думаю, что вы на такое добровольно согласитесь… но лучше воочию увидеть, чем словами пояснять… — покачал головой Лёша и, взяв со стола ломоть чёрного ячменного хлеба и гидрию — кувшин для воды с тремя ручками — повёл нас на экскурсию.
Мы втроём вышли из дома, протопали метров семьсот вдоль просёлочной дороги, окружённой зелёными полями… неслабо потянуло общественной уборной, по сравнению с которой крымский афедрон злосчастного Немесио показался мне благоухающим ботаническим садом… я опять подумал о покупке противогаза промышленного назначения… и здесь, в поле, мы увидели белую колонну высотой метра два.
Подошли поближе… оказалось, что сверху монументального сооружения располагалась обнесённая перилами квадратная гипсовая плита — постамент размером с кухонную табуретку. Рядом с колонной на земле валялась хлипкая садовая лестница.
На постаменте, где невозможно ни сесть, ни лечь, ни повернуться, стоял, постоянно почёсываясь, голый мужик с седой бородой до пупка…
— Паппас всегда увлекался чтением исторической литературы, в особенности религиозного толка… Дела наши стали совсем плохи, когда заезжие торговцы продали доверчивому паппасу крупную партию низкопробного китайского шёлка, траченного молью и прожорливыми червями. После «выгодной покупки» паппас осознал, что не сможет отдать долг Демофилу… и впал в глубокую прострацию. В ожидании финансового чуда паппас решил замолить первородные грехи — уподобился Макарию Блаженному, надумал сидеть голым задом на муравейнике… только бренное тело не выдержало мучительного испытания. Затем, в
