Читать онлайн Авантюрист на поводке - Лена Тулинова

Авантюрист на поводке

Авантюрист на поводке

Список семейства Соврю:Орабель Соврю – бабуля, вдова Венсана Соврю, 72 года. Виновница всей этой веселушки. После смерти мужа, наступившей несколько лет назад, её разбил паралич, после чего она передвигается только в инвалидной коляске.Старший сын бабули Жильбер Соврю, 46 лет. Жуткий бабник.Жена Жильбера, Кати Соврю, 40 лет. Дети Кати и Жильбера: 1. Флобер, было бы 22 года;2. Армина, 20 лет, только что вышла замуж, легкомысленная особа.Муж Армины – Лоран БальзеСестра бабули Орабель Рузанна Гийо, 68 лет. Ее мужу, Пьеру Гийо, 70, он упоминается только вскользь.Дочери Рузанны: 1. Мадлен Крутон 44 года, замужем, воспитывает приемную дочь 18 лет, Мари-Жанну Крутон; 2. Марианна Гийо, 38 лет, не замужем, есть дочь, но о них обеих упоминается только вскользь.Мари-Жанна Крутон, 18 лет, 2 года назад влюбилась в Флобера Соврю, знает, что она приёмная дочь Мадлен и её мужа Андре Крутона.Младший сын бабули Орабель – Гаспар Соврю, 38 лет. Жена Гаспара – Моник Соврю, 31 год, беременна.Сын Моник и Гаспара Люсьен, 10 лет.Приемные дети Орабель: двойняшки Констанс Соврю и Константэн Соврю, по 30 лет, давно живут отдельно, навещают бабулю раза три в год: в день рождения, на Пасху и в Рождество

ГЛАВА 1. Кто украл бабулю?

Родственники старой Орабель Соврю со всех сторон окружили детектива д`Обер, чтобы убедиться, что она никуда не денется. Она и не собиралась, поскольку семейство Соврю уже внесло задаток за работу и обещало ещё две трети всей суммы отдать по факту отыскания их любимой бабушки, матери и сестры.

Семейство походило на отару заблудившихся овец, которая встретила человека и с надеждой заглядывает ему в лицо. Хотя заблудилась как раз бабушка Соврю, а вместе с нею и предварительное завещание, включавшее в себя счёт с кучей нулей в столичном банке, четыре дома, небольшое, но прибыльное предприятие по восстановлению отработанных магических минералов и прочие, безусловно недешёвые, вещи.

– Когда вы говорите все вместе, я слышу только гул, – сказала Макс д`Обер, поднимая руки, чтобы умерить шум толпы родственников престарелой Орабель. – Кто-то может спокойно рассказать мне, что, собственно, предшествовало пропаже мадам Соврю?

– В том-то и дело, что ничего не предшествовало, – с досадой заметил старший сын пропавшей.

Макс сверилась со своим списком, который сделала под руководством дворецкого почти сразу, как пришла: сына звали Жильбер Соврю. Пояснения к именам дворецкий выбрал весьма краткие, зато быстро собрал всех в большой гостиной – и началось…

– Ничто не предшествовало, всё было как обычно… Просто второго февраля горничная пришла в спальню моей матушки – и не обнаружила её там, – продолжил Жильбер.

– То есть она пропала четыре дня назад, а вы решили рассказать об этом только сегодня, – уточнила Макс.

– Мы сообщали в полицию, – пожаловалась младшая сестра бабули Соврю. – Как только она пропала вместе со своим инвалидным креслом, нашим завещанием и всеми любимым котом.

– Агентство не занимается розыском домашних животных, – тут же соврала Макс.

Когда приспичивало, оно именно этим и занималось. Есть захочешь – и собаку искать побежишь. В смысле – не ради мяса, а когда страдающая хозяйка готова отвалить кучу денег ради того, чтобы найти потерявшуюся собачку помпонской породы размером с носок. И пойдёшь, и спасешь бедняжечку из пасти бешеной крысы. Потому что надо отдать и за квартиру, и за воду, и за хлеб, и даже за почту!

Семейство Соврю пообещало столько, что можно будет не просто оплатить за почту, а купать почтмейстера в ванне с пеной целый год, если бы у Макс возникла такая блажь.

– Что сказала полиция? Как они обосновали отказ искать мадам Соврю? – спросила Макс, изо всех сил изображая энергичность и рвение.

Хотелось поесть и поспать. Будь она лет на десять помладше, ей захотелось бы ещё сесть на колени к красивому и импозантному Жильберу, который усиленно подавал ей сигналы, но Макс в свои тридцать пять уже знала цену этому лоску.

Поэтому она оставила без внимания подмигивания мужчины и сосредоточилась на наиболее благоразумных обитателях особняка.

– Полиция приехала, стала проверять дом, замки и почтовый ящик. И в нём нашла фотографию матушки… из ателье «Жансан». На таких фото, знаете, ставят сзади печать с датой. Она была того же дня. В итоге полицейский посетил первое ателье, «Бон Имаж». Вернулся, сказал, что бабуля нас разыгрывает, отдал фото и уехал, – продолжил Жильбер.

– Мне тоже кажется, что меня разыгрывают, – себе под нос пробормотала Макс. – И что же, – уже громче спросила она, – полиция уехала, а вы ждали ещё три дня?

– Мы тоже подумали про розыгрыш, тем более что Жюли утром следующего дня принесла конверт, – сказала сестра пропавшей, Рузанна Гийо.

– И что было в конверте, мадам? – спросила Макс, хотя и знала ответ.

Но надо было, чтобы вразумительный ответ попал в Ракушку Памяти – артефакт, который свисал с цепочки на поясе на манер брелока для карманных часов.

– Фотография, детектив д`Обер, – ответила сестра пропавшей. – Фотография из ателье «Бон Имаж», где бабуля сидела в своем кресле и с котом на коленях.

– А вчера и позавчера, – начала Макс.

– И вчера, и позавчера были получены такие же фотографии, – затараторила миловидная молодая женщина. – В инвалидном кресле, с любимым котом. Из разных фотоателье. Точнее, вчерашняя была от частного фотографа, который снимает на дому. Это… фотограф с очень сомнительной репутацией, если вы понимаете, о чем я…

Худощавого молодого человека рядом с этой девушкой вдруг прорвало на целую речь:

– Вы спросите, спросите, мадемуазель детектив, откуда Армина знает про репутацию этого мэтра! Спросите, какие снимки он обычно делает! В каком виде…

Он говорил это лениво, словно нехотя, но Макс видела, что мужчина едва сдерживает гневный крик. Ого, как его, однако, возмущает этот неизвестный мэтр! Надо полагать, что он из тех фотографов, который делает непристойные картинки с обнаженными красавицами и красавцами! И неужели эта Армина снималась в таком виде?

– Именно то, что фото было сделано у этого человека с сомнительной репутацией, – произнёс Жильбер Соврю, властным движением руки прекращая перепалку, – и навело нас на мысль, что дело