что его отсутствие даёт ей минуты покоя, хотя она считала, что будет скучать, тосковать, слоняться по пустом дому, заламывая руки в страданиях, — в общем, делать всё то, что, по её мнению, делают женщины, когда их любимые отсутствуют. Рина же чувствовала себя неплохо. Даже совсем неплохо.

Ближе к обеду явился граф. Рина вышагивала коней один за другим, и уже успела изрядно замёрзнуть. Но свежий морозный воздух бодрил. Она решила выпить горячего глинтвейна, который для неё делали слуги, и продолжить заниматься животными, когда к дому подкатил чёрный зверь. Граф вышел со стороны пассажирского сиденья. Он чуть раскинул руки и не спеша направился к Рине. Она улыбнулась и со всей мочи помчалась в его объятия. Но не потому, что в самом деле обрадовалась, а потому, что привыкла так поступать, когда он приезжал. Он шёл к ней — неспешно, и ловил её, бегущую к нему на встречу.

Граф подхватил девушку и покружил в руках. Она засмеялась и расцеловала его лоб, щёки, скулы, губы. Затем он отстранил её:

— Рина, пойдём скорее в дом, ты же замёрзла вся. Что ты делала, пока меня не было? Дай угадаю, читала и каталась на лошадях?

И Рина, как обычно, стала рассказывать ему, чем она занималась, по обыкновению придавая самым простым делам — вроде чаепития или прогулки по лесу — различных оттенков. Рина приукрашивала, выдумывала детали и сыпала шутками, чтобы повеселить графа. По большому счёту ей было нечего ему рассказать. Настолько отличалась её теперешняя жизнь от прошлой, что Рине казалось — она буквально занимается ничем.

Однако граф слушал, смеялся и даже поддерживал разговор. Хотя Рине казалось, что он не вполне искренне это делает. Они вошли в дом, Рина стряхнула снег и сняла пальто, которое граф привёз ей из города. Он купил её чёрное пальто-халат с запахом, крупным воротом и золотым поясом. Она небрежно кинула его на диван в гостиной и побежала на кухню. Только Рина сделала первый глоток горячего глинтвейна, как граф сказал ей:

— Допивай, и прогуляемся.

«Я ведь только начала!» — подумала про себя Рина, и стала проглатывать обжигающий напиток. Граф смотрел на неё, не отрываясь. Пока она допивала, то отчётливо увидела странные огоньки в его чёрно-золотых глазах, и они напугали Рину. Граф будто бы предвкушал что-то. Рина всегда знала, чего он хочет от неё — ведь он всегда набрасывался на неё по приезду. Сейчас он не трогал девушку, а выжидал, и от этого ей было не по себе. Однако она послушно допила глинтвейн, поставила чашку и вновь пошла надевать пальто.

— Возьмём коней? — спросила девушка, когда они проходили мимо конюшни.

— Ты ещё не накаталась за моё отсутствие? Нет, давай просто пройдёмся. Я хочу тебе кое-что показать.

И они направились в лес по тропинке. От солнечного света снег на изумрудных еловых лапах блестел, словно кристаллы. В лесу пахло подмороженной смолой, скрипели сухие ветки, опадали шишки от белок, что скакали между ветвей. Какое-то время пара шла молча. Рина спросила графа, куда он ведёт её.

— О, это старый сарайчик в глубине леса. Когда я был маленьким, часто проводил там время.

— Так ты жил здесь вместе с семьёй? Я думала ты недавно построил этот дом, он выглядит таким… новым.

— Так и есть. Я построил новый дом на месте старого. Старый сгорел много лет назад. Я вернулся сюда спустя время и в новой должности. Расчистил тут всё от пепелища и построил заново.

— Что? Сгорел? Подожди, но твои родители? И где был ты?

— Родители погибли в пожаре. Мне чудом удалось спастись, но они… Причина не установлена, но…

— Виктор, мне так жаль.

Граф молча смотрел под ноги. Рина легонько коснулась его руки.

— Всё это было так давно. Я учился в Верхнем Королевстве, в закрытой школе для магов. Потом поступил на службу при правительстве. Я рано уехал из дома, и довольно рано отделился от своих родителей. В общем… Когда я был подростком и приезжал домой на каникулы, я ходил в этот сарайчик. Там лежали хозяйственные принадлежности нашего лесничего. Но мне нравилось, что сарай находится в глуши, будто прямо в сердце леса. Хотя до домов тут рукой подать, но всё же. Я практиковал магию там. Точнее, изучал себя и свою силу.

— Ух ты! Я благодарна, что ты решил показать мне это место. Оно важно для тебя.

— Да, это так. Надеюсь, тебе понравится.

— Понравится?

Граф не ответил и загадочно улыбнулся своим мыслям. Рина вновь насторожилась. Она была права — он что-то задумал. Вот только что.

Зимнее солнце садится рано. Они подходили к сарайчику на закате. Маленький покосившийся домик. Но проход к двери расчищен от снега. Как часто лесничий наведывается сюда? Или сам Виктор?

— А где теперь лесничий?

— Умер. Он уже тогда был стар. Я убрал всё — и его сторожку, и остатки пепелища. Но этот домик я не решился снести. Так много он для меня значил. Проходи.

Виктор с лёгкостью толкнул дверь. Рина очутилась в маленьком помещении. Тёмном и холодном. В углу его стоял стол, на котором лежали различные инструменты — лопаты, молотки, грабельки и т. д. Железо проржавело, а деревянные черенки потрескались. Тут же валялись плесневелые тряпки, дырявые вёдра, кучи железного мусора. Стоял отсыревший шкаф. И что интересного тут нашёл Виктор?

— Здесь время ощущается по-другому. Ты чувствуешь?

Граф приобнял Рину сзади и уткнулся ей в шею.

— Закрой глаза.

Девушка послушалась.

— Закрой глаза и слушай. Слышишь? Тут ни-ко-го. Никаких звуков, голосов, шорохов леса. Вакуум, будто время остановилось. Островок покоя, и вокруг него — глухой лес, что тянется на много километров вокруг. Люди, обладающие силой, чувствуют всё это.

— Когда-то ты сказал мне, что не любишь гулять в лесу. Что ты не слышишь и не понимаешь лес…

— Я не понимал твоего восхищения обычным пейзажем. Однако я чувствую то, как он влияет на меня. Вспоминаю… А теперь я знаю ещё кое-что.

— Что знаешь?

Рина пыталась повернуться к нему лицом, но граф не позволил.

— Знаю, что ты — моя стихия.

Граф с силой нагнул её и прижал грудью к столу. «Прощай красивое пальто», — подумала про себя девушка.

— Что ты — мой источник силы.

Он распахнул пальто и сдёрнул брюки с бельём. И сам освободился от давящих штанов.

— И что ты наполняешь меня, как я — наполняю тебя.

И с силой вошёл в девушку. Рина закричала от боли, которая резко стихла.

Морозный сарай. Наледь на