Шрифт:
Закладка:
Линкен, внезапно о чём-то вспомнив, открыл наручный передатчик и неловко потыкал в клавиши.
— Совсем забыл, атомщик. Ты же в проекте «Неистовый свет»? С Земли спрашивают, начал ли ты работу. Если да — отчитайся.
Гедимин недовольно сощурился.
— Ничего путного, Лиск. Один взрыв, одна газовая деформация…
Линкен ухмыльнулся.
— Это же наука, атомщик. Неудача — тоже результат. Распиши, как ты что взорвал и деформировал, а я свяжусь с Землёй.
— С кем ты там работаешь? — спросил Гедимин. — Там есть… другие атомщики?
Линкен пожал плечами.
— Я не знаю ничего, кроме позывных. Со мной связался «Торий», есть ещё «Уран». Ты пиши, вам же ещё на базу возвращаться…
«Торий…» — Гедимин, забрав у Линкена передатчик, задумчиво сощурился. «Может, Исгельт? Он ещё жив. Или кто-то из моих курсантов? Могли же они заинтересоваться ядерной физикой…»
…На базу сармат вернулся, весь увешанный пластинами, нарезанными из обшивки «Ицума-Бета», и обломками ферковых роторов. Кенен шёл налегке и, встречаясь взглядом с Гедимином, сердито фыркал, но сармату было не до него. «Ирренциевый бур,» — думал он. «Собрать один агрегат, рассчитать наклон туннеля… Минимум пять метров вниз, сверху порода слишком рыхлая… Нет, сначала просканировать. Давно ничего не бурил, как бы всё не испортить…»
— Джед! — Кенен ткнул его кулаком в бок. — Ты меня слышишь?
— Нет, — честно ответил Гедимин. — Чего тебе?
— Если эта дрянь взорвётся, мою базу не должно даже встряхнуть, — сказал Маккензи, сердито щурясь. — Ничего не должно пострадать, понял? Тащить ядерный реактор на Луну… Надо же было до такого додуматься!
10 июля 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Туннель под наклоном уходил на запад от сарматской базы. Лунная порода дробилась легко — труднее всего было, не разворачиваясь в узком туннеле, выгрести обломки. Гедимин заворачивал их в защитное поле и выкатывал, волоча за собой; их складывали в пустом отсеке, часть должна была пойти на забутовку, часть Кенен собирался переработать на субстрат.
Очередной сплющенный шар защитного поля выкатился из туннеля, и Гедимин, выпрямившись, перевёл дух. Ползать на животе он не привык и всё время опасался застрять — хорошо, что туннель был прямой.
«Прошёл ещё два метра,» — он просветил нетронутую с виду скалу сигма-сканером. В невидимых лучах туннель просматривался отчётливо — шесть метров, где можно ползти на четвереньках, два — куда втиснешься только на брюхе. «Теперь расширить. Ещё два захода, и туннель я закончу.»
Никакого чертежа у него не было — все схемы и расчёты хранились в голове. С минералами в месте бурения ему повезло — порода выдержала вибрацию бура и только уплотнилась, и можно было обойтись без подпорок (хотя сармат собирался, расширив туннель до двух метров, поставить крепь).
«Надо сегодня просверлить до конца,» — Гедимин, сменив наконечник, поднял бур и двинулся к прорези в палубе, временно прикрытой защитным полем. «Пока никому ничего не понадобилось.»
— Джед! — крикнул в наушниках Кенен, запоздало нажимая на кнопку вызова, и его слова утонули в дребезжании. Гедимин сердито сощурился.
— Что?
— Нас ждут на космодроме. Вылет через полчаса.
…Грузовой спрингер с полным трюмом сатурнианских проходчиков уходил на Титан. Гедимин, вместе с другими ремонтниками отойдя от корабля, смотрел, как закрываются шлюзы.
— Зачем мы им понадобились? — тихо спросил он у Кенена. — Тут всё исправно.
— Проверка, Джед, — отозвался тот. — Проверка никогда не повредит. На Титане, знаешь ли, нет ремонтных баз.
Гедимин покачал головой. Ему было тоскливо. «Превосходство сарматской расы…» — он брезгливо скривился. «Люди уже восстанавливают заводы Титана. Без единого сармата. И нас туда уже никогда не пустят.»
— База на Энцеладе восстановлена? — спросил он. Кенен ухмыльнулся.
— Понятия не имею. Её вроде бы взяли без лишних разрушений, — наверное, уже работает.
«И черви плавают подо льдом…» — сармат тихо вздохнул. «Интересно, зачем им глаза под километрами льда?»
…Гедимин давно не смотрел на восточный край космодрома — он и так знал, что увидит там неподвижный чёрный корабль. Его не убирали с площадки — это была, как понял сармат, местная достопримечательность, и на неё со дня на день должны были начать водить экскурсии. Пока зеваки смотрели на него со стороны, из-за ограждения; с каждым разом их становилось больше, и Гедимин, проходя мимо, однажды даже услышал пояснения гида — «атомный крейсер, трофей, захваченный героем войны…» В тот раз сармат долго не мог ни взяться за работу, ни заснуть, и больше старался к кораблю не приближаться — растравлять старую рану, и правда, было ни к чему.
Двери бара были открыты, и изнутри доносился знакомый голос. Гедимин, вздрогнув, приостановился, но Кенен потащил его дальше.
— Просто не лезь к нему, Джед, сиди тихо, — бросил он, входя в бар. Голос к тому времени уже утих, и Гедимин увидел угрюмого Винстона за крайним столом и Дэвида, возвращающегося за стойку с разорванным плакатом в руках.
— Выкинь, — велел он подростку, отирающемуся у двери. — В утилизатор, понял? Не в урну, а в утилизатор!
— Вот же тебя разобрало, Дэйв, — пробурчал бывший повстанец. — У шерифа ко мне никаких претензий.
— Его дело, — отозвался Дэвид, не глядя в сторону Винстона. — Я бы отослал тебя на Титан с конвоем.
Сарматы расселись вдоль стола. Гедимин, покосившись на прозрачную жидкость в кружке, подвинул её к ближайшему соседу и подошёл к стойке.
— Сегодня не в духе? — спросил Дэвид, поднимая на него настороженный взгляд. — Только тихо, ладно? Я тоже не настроен на дружелюбие.
Он покосился на стол недалеко от выхода. Джон всё ещё был там — ему принесли подогретый паёк и кружку с чёрной жидкостью. Запах был знакомый, и примеси спирта в нём не
