покачал, сунул руку в карман, достал банкноту номиналом 1000 рублей, продавщице протянул. Та деньги припрятала сразу. Открыла ящик, установленный на телегу, одну из секций, откуда повалил пар. Пирожки действительно были с пылу, с жару. Предположу, что женщина жила в одном из соседних с рынком домов, и по несколько раз на день моталась туда, чтобы забрать свежую партию жареной снеди на продажу. Что ж, кажется, можно есть. Продавщица протянула заказ.

— Горячие еще, смотрите не обожгитесь, — она выдала пирожок мне и два Лиде, обернутые полоской бумаги вместо салфеток.

Лида сразу есть начала.

— Так, лимонад, — продавщица закрыла отсек с пирожками, открыла следующий, где хранился лимонад.

К моему удивлению, бутылка «Дюшеса» лежала во льду, пусть и успевшем подтаять. Вот это сервис, блин, Турция со своими олл-инклюзивами отдыхает. На бутылке лимонада стояли два граненых стакана, судя по всему, успешно скомунизденных с автоматов с газировкой. Продавщица достала стаканы, вручила мне и Лиде и начала наливать лимонад.

— Стаканы с возвратом, — прокомментировала она.

Я пожал плечами, отпил лимонад, такое увидеть в моем времени дико, чтобы народ из многоразовых стаканов пил и не морщился, а тут — в порядке вещей. Тем более, к чести продавщицы, использованные стаканы она складывала отдельно — на помывку.

Закончив с нами, дама уже собралась двигать, как-то разом забыв о том, что жрачки и запивона купленно мной на 800 рублей, а дал я тысячную купюру.

— А сдачу не надо? — усмехнувшись, остановил я продавщицу.

— Ой, а я не дала разве… — спохватилась она наигранно, я-то прекрасно понимал, что бабки она захотела тихо отжать. — Сколько вы там давали, молодой человек?

— Штуку.

— Так, у нас пирожков и лимонада вышло на восемьсот рублей, ваша сдача двести, одну секундочку.

Она полезла в сумку-торгашку, в среднее отделение. Я заметил, что мои деньги продавщица положила в переднее отделение. Впрочем, стало сразу понятно, почему. Вытащила оттуда несколько пятисотрублевых купюр и сотку. И делала свои манипуляции с такой тщательностью, что аж язык, бедняга, закусила и волосы мокрые со лба смахнула.

— Ой, — выдала она. — Сдачи нет…

Блин, даже на рынке, и тут хотят вокруг пальца обвести. Глаз да глаз нужен за людьми.

— Хотите, может, еще пирожочек? — просияла улыбкой продавщица, как ей казалось, найдя отличное решение, как себе все мои бабки оставить. — Я же вижу, что вашей даме нравится. Вот еще с луком и яйцом есть. Ну или подождите, пока я деньги поменяю…

Не желая ничего ждать (не будет же продавщица сценку переигрывать), я махнул рукой — а давайте. Один хрен я не наелся. Хотел сначала у Лиды спросить, какой она пирожок хочет, но аптекарша, допив лимонад, убежала к прилавку с джинсами. Довольная тем, что со мной удалось «расправиться» так быстро, продавщица сунула мне еще один пирожок с яйцом и ушла к следующему покупателю, нагло вырвав из моих рук стеклянный стакан. Во баба, народ за последние годы такой наглый стал, цепкий. Я, признаться, в жирные десятые годы от такой цепкости отвык. Заново пришлось привыкать.

— Сереж, подойди сюда, — подозвала меня Лида, которая уже держала в руках джинсы и джинсовую рубашку. — Смотри какие шмотки? А, нравится? Убойные, скажи ж?

— Ну… Ты уверена? — я бровь приподнял.

Уж больно сомнительными казались джинсы. Раньше я обожал «Мальвины», было время, когда эта турецкая фирма с зелено-красной надписью на английском, была наряду с «Пирамидами», самой доступной джинсой. Правда, модель унисекс, с высокой талией, что несколько смущало. Та же продавщица была в таких, бананового кроя. Ну и не меньше смущала рубашка.

— Конечно, уверена, это же Мальвины, и рубашка сюда идеально подходит, — закатила глаза аптекарша. — Так, ничего не хочу слушать, ты меня зачем сюда звал? Чтобы положиться на мой вкус? Так что давай примерять!

— Размер какой, молодой человек? — поинтересовалась сидящая в уголку на табурете торговка.

— Понятия не имею, — пожал я плечами.

Я-то и в прошлой жизни не особо в таких вещах разбирался, как размеры, а тут — тем более. Не было как-то времени обхваты по телесам мерить. Уж извините.

— Думаю, у него тридцать четвертый, если по джинсам, — со знанием дела сказала Лида.

Торговка решила перепроверить, вытащила сантиметр, подозвала меня, обхватила талию, следом грудь и выдала:

— Тридцать третий — джинсы и икс-элька — рубашка, — она достала нужного размера вещи из-под прилавка. — Меряйте!

— Где примерочная? — я приподнял бровь, как-то совсем забыв о том, что нахожусь не в каком-то торговом центре из будущего, а на рынке, и никакой гардеробной здесь в принципе нет.

— Вот, — ничуть не смутилась продавщица (чего бы ей смущаться, у нее всё как у всех), показывая на картонку в глубине прилавка. — Если стесняетесь, попросите свою девушку, она прикроет.

Лида краской залилась, она-то не была «моей», ну или, по крайней мере, считала так. А судя по всему девчонке очень хотелось, чтобы все повернулось иначе, чем сейчас. Сейчас же я никаких надежд ей не давал. Ведь так?

Я прошел к картонке, расстегнул брюки, снял. Рубашку стянул. Никогда не испытывал стеснений на тот счет, чтобы трусами засветить и голым торсом. И эта уверенность перешла со мной в новое тело. Бросил брюки и рубашку бесформенной кучкой на пол. Натянул «Мальвины». По крою эти джинсы были, как я и говорил, с талией выше обычного — унисекс. А название получили от марки Mawin, никакого отношения к Мальвине из «Золотого ключика» не имевшей. Ну а множественное число джинсы получили вместе с другими популярными марками типа «пирамиды», «ливайсы». Помимо логотипа фирмы на заднем кармане, еще один логотип, но черно-белый, располагался на поясе. На задних карманах красовались отрывные этикетки с изображением американского ковбоя. Следом рубашку надел, пуговицы застегнул. Вроде размерчик мой, угадали.

Торговка тут же притаранила зеркало в кособокой рамке, чтобы я мог посмотреть, как сидит на мне джинса.

— Молодой человек, вам очень идет, прямо как для вас сделали турки, — прокомментировала она.

— Берем! — не оставила мне шанса аптекарша, на которую, видимо, произвел впечатление вид моей задницы, обтянутой «ковбоями». — У вас, может быть, будут «варенки»? Мне кажется, ему очень пойдет.

Торговка быстро подсуетилась и вытащила следом варенки, глянула размер, протянула мне. Вот чем отличались турецкие джинсы тех лет, особенно Мальвины, так это обилием цветов. Мне варенки никогда не нравились, в этой жизни отношение к такой расцветке нисколечко не поменялось. Поэтому я взглянул на Лиду, думая, что она сжалится надо мной и передумает брать вторую пару, по крайней мере, в таком исполнении. Но аптекарша при виде варенок аж в ладоши захлопала. Пришлось выдыхать и мерить. Раз