Далее, геном всегда одинаков, коннектом же постоянно меняется, «дышит» жизнью, непрерывно трансформируется. Нейробиологи наблюдают четыре процесса коннектомных изменений. Нейроны могут изменять «удельный вес» связей между собой, усиливая или ослабляя их. Нейроны способны заново соединяться, создавая или же уничтожая связующие их синапсы. Им удается «переподключаться», отращивая или отводя ветви. И наконец, способны возникать совершенно новые нейроны, а уже существующие могут отмирать.

Вот за какой меняющейся у нас на глазах суперсложной, состоящей из многих миллиардов нейронов и связей между ними, системой должны наблюдать ученые, анализировать ее и делать выводы!

В своей замечательной книге «Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть» Себастьян Сеунг замечает:

«Коннектомы – как толстенные книги, буквы в которых мы с трудом можем разглядеть. Более того, эти книги написаны на языке, который мы пока не понимаем. Когда наши технологии сделают видимой эту мелкую печать, мы постараемся понять, что означают напечатанные строчки, что записано в коннектомах, какие воспоминания там хранятся. И таким путем, после долгих усилий, мы в конце концов сумеем найти способ корректной экспериментальной проверки коннекционистских теорий».

Чем же пока занимается возникающая у нас на глазах новая грандиозная область науки – коннектомика? Она для начала вспомнила, казалось бы, давно сданную в архив науку XIX века – френологию. Френологи разделяли мозг на небольшое число зон и объясняли умственные и психические различия вариациями в размере мозга и его участков. Их беда была лишь в том, что они не пытались объяснить, каким образом тот или иной участок мозга выполняет ту или иную функцию. А без этого трудно было понять, почему та или иная зона мозга у одних функционирует отлично, а у других бастует.

А вот теперь настали новые времена. Различные изощренные экспериментальные методы исследований мозга будут помогать неофренологам будущего. И возможно тогда мы, во-первых, поймем, в чем конкретно заключается уникальность каждого из нас, почему у человека тот или иной коэффициент интеллектуального развития (IQ), а во-вторых, убедимся, что лечение различных психических расстройств сводится к «ремонту» коннектомов.

В заключение вновь даем слово Себастьяну Сеунгу:

«…важнейшая задача нейробиологии – научиться управлять четырьмя процессами. Мы должны понять, какие изменения требуется внести в коннектом, чтобы добиться поведенческих изменений, на которые мы рассчитываем. А затем мы должны разработать средства для того. Чтобы вызывать эти изменения коннектома. Если нам это удастся, нейробиология станет играть неоценимую роль в попытках справляться с психическими расстройствами, исцелять мозговые травмы и самосовершенствоваться.

Однако с учетом сложности и запутанности мозговых связей эта задача оказывается невероятно трудной. Составление карты для нервной системы C. elegans заняло десяток лет, хотя эта нервная система содержит всего 7 тысяч связей. Ваш коннектом в сто миллиардов раз больше, и там в миллион раз больше связей, чем букв в вашем геноме. Геномы – просто детская забава по сравнению с коннектомами.

Сегодня наши технологии наконец становятся достаточно мощными для того, чтобы мы могли попытаться принять этот вызов. Управляя изощренными микроскопами, современные компьютеры способны накапливать и хранить колоссальные базы данных изображений мозга. Кроме того, они помогают анализировать гигантские потоки информации, чтобы создавать карты связей между нейронами. С помощью искусственного интеллекта мы, вероятно, наконец-то увидим те связи, которые так долго ускользали от нашего взора.

Я убежден, что еще до конца XIX века окажется возможным находить человеческие коннектомы. Сначала мы двинемся от червей к мухам. Затем возьмемся за мышей, а потом уж за обезьян. И наконец примемся за самое сложное – человеческий мозг. Наши потомки будут с гордостью вспоминать эти достижения, считая их подлинной научной революцией».

* * *

Итак, понимание и признание свободы воли имеет не только философскую, но и вполне экзистенциальную ценность. Да, возможно, она отсутствует у нейронной сети как таковой, и мозг морочит нам голову и даже слишком много на себя берет. Но не у личности, принимающей осознанные решения, за которые она несет ответственность! Робот и «зомби» ответственности не несут, но Homo sapiens sapiens – несет. Иначе вся человеческая цивилизация является насмешкой.

Пройдет немного времени, и картирование мозга сможет указать нам, например, на потенциальную опасность некоего человека для социума, а это ставит перед обществом сложные юридические и культурные вопросы, в том числе и о свободе воли и мере ответственности личности за свои поступки. В США активно обсуждаются планы использовать функциональное картирование мозга в судопроизводстве для проверки правдивости показаний, и никто не сомневается, что рано или поздно это произойдет (как вошел в практику анализ ДНК), но это всего лишь еще один вариант детектора лжи, а вот оценка мозга как возможного «виновника» потенциальных преступлений изменит всю систему юриспруденции. В общем, будущее обещает быть нескучным…

Татьяна Владимировна Черниговская. «Чеширская улыбка кота Шрёдингера: язык и сознание»

Организм человека – это настоящий шедевр сложности и красоты, симфония сорока миллиардов клеток, работающих сообща. Однако у него есть свои ограничения. Границы нашего восприятия определяются органами чувств, возможности действия – телом. Но что произойдет, если мозг научится воспринимать новые данные и управлять новыми органами, то есть расширит реальность, в которой мы живем? Сегодня наступил переломный момент в человеческой истории, когда соединение биологии и технологии преодолеет ограничения мозга. Мы можем усовершенствовать собственную аппаратную часть, чтобы проложить курс в будущее. Это коренным образом изменит смысл самого понятия «человек».

Дэвид Иглмен. «Мозг: Ваша личная история»

Появление коннектомики знаменует собой поворотный момент в истории человечества. Человека отличал от его обезьяноподобных предков, живших в африканской саванне, более крупный мозг. Мы применили его для того, чтобы разрабатывать технологии, которые дают нам невероятные, фантастические возможности. Рано или поздно эти технологии станут столь могущественными, что мы сумеем использовать их для того, чтобы познавать себя – и менять себя к лучшему.

Себастьян Сеунг. «Коннектом. Как мозг делает нас тем, что мы есть»

Вот и закончилось наше знакомство со многими чудесами – с особенностями и возможностями человеческого мозга. Что дальше? Попробуем теперь показать, как ЧЕЛОВЕК, делая первые, но уже уверенные шаги, вооруженный оружием неслыханной силы – мозгом на протяжении многих тысячелетий учился сначала делать ВЕЩИ, затем МАШИНЫ и, наконец, вознамерился совершать деяния уже планетарного масштаба.