искать другой вариант.

Я уже поднимался с места, когда Борис снял наушники и окликнул меня:

— Фунтик!

— А?

— Я дам тебе четырнадцать фишек, — неожиданно заявил он.

Я тоже не пальцем делан. Сейчас будут условия. Капитализм, мать его.

— Что я буду должен?

— Я видел, как ты навалял Кипятку, — аристократ поставил плеер на паузу. — Сделай так, чтобы этот придурок перестал мне докучать, и я отдам тебе фишки. Безвозмездно.

Еще три дня назад, я схватил бы добычу и заставил бы Парфенова отстать от толстяка. Но сейчас, вне защиты клана, роль телохранителя сулила мне будущее пограничника на Казачьей заставе.

Прозвенел звонок. Парфенов с Антроповым прибежали с улицы. Оставляя шлейф из запаха табака за собой, они пробежали мимо меня и уселись за спиной Грачевских. Кипяток тут же достал линейку и поставил ей фофан Борису. Тот закрыл затылок ладонью и скривился от боли.

— Ты домашку сделал, лупень? — спросил Кипяток, не заметив, что на месте Солонина сижу я.

— Отстань! — огрызнулся Борис.

Затем аристократ выложил передо мной кучу фишек и шепнул:

— Можешь взять все. Только пусть он отстанет.

— Я с тобой разговариваю, жирдяй! — не унимался Кипяток.

Я посмотрел на фишки. На Калачевского, который не мог налюбоваться своим творчеством. На Бориса. На Антропова, хихикающего над тем, что делает его друг. И выругался про себя.

Глава 23

Пропущенный удар

Сейчас я не мог адекватно размышлять. Видя, как аристократ колотит очередного ребенка, я вскипал изнутри. Награда в виде фишек играла далеко не первую роль. Из-за чувства справедливости, в первую очередь, я принял решение остановить Парфенова. И уже по ситуации решать, как закончить издевательства над Грачевских раз и навсегда.

Я сгреб фишки с парты Бориса и сунул их в свой карман.

— Эй, придурок! — крикнул я Кипятку.

Тот взглядом цербера отыскал меня.

— Да, да! Я к тебе обращаюсь, кусок идиота, — я не переставал подтрунивать над своим главным врагом.

Все одноклассники вокруг уставились на нас. От такой наглости, хулигана из моего класса, злость взяла еще сильнее. Он сорвался с места так, что его стул упал на пол. Кипяток в один миг подлетел ко мне и схватил за галстук.

— Страх потерял, Фунтик? — прошипел он. — Или еще не дошли новости о том, что тебя выкинули из клана Германна, как последнюю тряпку.

Я схватил его за кисть. Сильно сжал. Увидел, как аристократ прикусил губу.

Постоянные спортивные тренировки пошли на пользу. Уже сейчас чувствую, что во мне гораздо больше силы, чем раньше. А может это просто адреналин?

— Во-первых, я сам покинул клан, — ухмыльнулся я, видя, как Парфенову хочется стонать от боли. — А, во-вторых. Твой папочка, итак, не оставляет меня в покое. Ничего не изменилось. Ты как девочка, также будешь жаловаться ему на меня, а он будет пытаться справиться с пятиклассником. Грозный глава клана электроников.

Некоторые одноклассники оценили шутку и посмеялись.

Кипяток вырвал свою руку из моей хватки и тут же попытался ударить меня по лицу. Я уклонился.

— Тебе стрелка, Фунтик! Сегодня! За школой! — надрывался он, а его дыхание постоянно перехватывало от злости.

Я запрыгнул на парту и еще шире улыбнулся. Солонин уже вернулся, но не торопился садиться на свое место. Стоял рядом.

— Ребят! — сидя на столе, я обратился к одноклассникам, которые с замиранием сердец наблюдали, чем все закончится. — Вы помните, кто кого победил в последний раз?

Все молчали, но правду знали. Не хотели вмешиваться в конфликт. Я продолжил:

— Доказывать, что я сильнее, можно бесконечно. Но каждый в классе знает кому нажалуется маленький Егорка, если я в очередной раз вываляю его тельце в снегу…

До нас с разных сторон в снова донесся смех. Это еще больше взбесило Парфенова. Я знал, что сейчас он попытается ударить еще раз, поэтому поспешил опередить своими словами его действие.

— Ударишь и все расскажу директору, — процедил я и пристально посмотрел тому в глаза.

Страха показаться стукачом, у меня нет. Это нелепое детское убеждение. Показаться трусом. Все, итак, знают, что я не трус. При этом, я хорошо выучил правила. Если Кипяток меня ударит, а я не ударю в ответ и расскажу все директору, то выговор получит он. Папаня отмажет, но проблемы, так или иначе, будут.

— Если ты такой стукач… — Парфенов взял учебник со стола Грачевских и ударил тому по голове. — Тогда я буду гладить жирдяя по голове, пока мне не надоест.

Он снова ударил того по затылку. Борис весь покраснел, но не мог постоять за себя. Он словно проглотил язык. Зажмуривался, когда получал по темени, а потом смотрел на меня глазами полными обиды.

— Теперь я уделю тебе больше внимания, Грачевских, — с ядом в голосе произнес Парфенов. — Чтобы знал, что жаловаться нехорошо.

По голове Бориса прилетел очередной удар, когда я сдался.

— Ладно, — я схватил руку Кипятка и остановил издевательство. — Я приду на стрелку.

Парфенов неприятно улыбнулся.

— Вот и хорошо, — осклабился хулиган и бросил учебник по ОБЖ на парту.

— Я приду при одном условии, — добавил я.

— Че?

— Если ты перестанешь докучать всем нашим одноклассникам.

— Чего?

— Хотя нет. Можешь докапываться до Антропова, — я указал на иллюзиониста. — Я так понял, что он мазохист. Раз до сих пор общается с таким как ты. Но остальных не трогаешь.

Каждый в классе понимал, о чем я говорю. Кипяток измывался над многими. Только за последнюю неделю он надел урну на голову Рите и подсунул презервативы с налитым в них штрихом близняшкам в портфели. Не говоря уже об издевательствах над Борисом и конфликте с Яблоньским, с которым они постоянно сцеплялись как кошка с собакой.

— Похер! — выкрикнул аристократ. — Сегодня после школы!

Доверять на слово Парфенову нельзя. Выплеснет злость и забудет об обещании. Надо воспользоваться тем, что почти все одноклассники на моей стороне. Привлечь его к ответственности перед всем коллективом, так сказать. Чтобы репутация аристократа рухнула на самое дно, если он нарушит обещание. А какое слово в эти времена считается словом чести? Конечно!

— Дай слово пацана, — сказал я немного погодя.

— Че? — нахмурился Кипяток.

— Если я наваляю тебе, и ты продолжишь приставать к одноклассникам, то парни перестанут с тобой здороваться, а девчонки будут считать тебя полным дерьмом и рассказывать об этом всем.

— А жирно не будет? — Парфёнов показал мне средний палец.

— Я же говорил, что наш Егорка испугается меня, прямо как девочка, — я развел руки в стороны, улыбаясь одноклассникам.

Некоторые поддержали меня издевательскими смешками. По большей части девчонки. Парни до сих пор