Пару дней назад она заглянула к Анне, чтобы та установила программу на ее новый смартфон, и пообщалась с Беном. Естественно, этот сторожевой пес немедленно завоевал ее расположение. По словам матери, она видела за пугающей внешностью Бена его большое сердце. Мама узнала, что он тот самый Б.Л.Хауген, и это только укрепило ее доброе впечатление о нем. Возможно, мама не смогла бы защититься и от блохи, но она великолепно разбиралась в людях. Как и многие школьные учительницы.

Позже она сказала Анне:

— Наконец-то ты нашла кого-то, кто будет заботиться о тебе, а не наоборот.

Анна все еще размышляла над ее словами. Ей всегда казалось, что именно она должна защищать своих рабов, но, конечно, мама ожидала, что парни будут оберегать ее дочь. Возможно, именно поэтому Джоуи, несмотря на его обаяние и энтузиазм, так и не расположил к себе никого из членов ее семьи. Бен, безусловно, всем понравился. По крайней мере, братьям и матери.

Ее отец — это отдельная история. Он все еще считал ее своей маленькой девочкой — несомненно, девственницей, — так что она была благодарна, что они с Беном не встретились во время командного тренинга.

Развернувшись на компьютерном стуле, она начала было улыбаться Бену и вместо этого нахмурилась.

Промокшие, собранные в хвост волосы. Пятна от травы и грязь на лице и одежде, под разорванной футболкой на загорелой коже виднелась длинная кровавая царапина.

Он поранился.

Она начала подниматься, но затем медленно села обратно. Это была не такая уж и серьезная рана. Ей просто не нравится видеть, что ему больно, или он в крови, и это довольно забавно, поскольку она наносила своим рабам более серьезные увечья.

— Учитывая, как ты выглядишь, я надеюсь, ты отснял что-то действительно стоящее.

Он улыбнулся как волк, задравший жирного оленя.

— Я отснял то, что должно стать лучшим в моей штормовой серии. — Его потрясающая новая серия фотографий была посвящена грозам.

Мать Анны посмотрела в окно.

— Привыкнув к приятным, тихим моросящим дождям в штате Вашингтон, эти штормы во Флориде стали настоящим шоком. Клянусь, иногда мне кажется, что это Зевс метает свои молнии, сражаясь в небесах.

— Зевс? — Бен почесал испачканное лицо. — Война Зевса. Похоже, Вы нашли название для моей серии фотографии, Элейн.

— О, Боже мой, — мама Анны почти светилась от удовольствия. — Я безумно польщена. А теперь тебе лучше принять душ и снять эту мокрую одежду, — она похлопала его по руке и наклонилась погладить Бронкса. Очевидно, пса уже обтерли полотенцем, прежде чем впустить в дом. — Какой чудесный пес. Я рада, что у тебя тут есть домашний питомец, Анна.

Бен повернулся к Анне.

— Учитывая, как сильно ты любишь животных, я удивлен, что ты еще никого не завела.

— Меня никогда нет дома. — Любому ее питомцу пришлось бы страдать от одиночества, пока она на работе.

Бен бросил на нее вопросительный взгляд.

— Это не мешает людям заводить кошек или…

— Ей было десять лет, когда она притащила домой бездомного котенка и ухаживала за ним пару недель, — вмешалась ее мать. — К сожалению, мужа направили в командировку в другую страну, так что ей пришлось отдать котенка. То же самое случилось и с брошенным щенком, которого она принесла домой. Больше она не пыталась заводить животных.

У Анны встал ком в горле. Сэмми был крошечной собачкой с большими затравленными глазами. И таким тощим. Он голодал. Он нуждался в ней, а ей не позволили его оставить. «Папа, пожалуйста. Другие люди переезжают вместе с животными». Он отказал ей и, возможно, правильно сделал, учитывая, куда они переезжали.

Она спряталась в своей комнате и месяц не разговаривала с отцом, ненавидя его всеми фибрами своей десятилетней души.

— Тяжело терять питомца, — произнес Бен ровным голосом, будто зная, что она терпеть не может открытое сочувствие. — Раз твой отец был кадровым военным, ты, должно быть, много раз переезжала.

— Так оно и было, — мягко сказала ее мама. — Как ни странно, я любила переезды, ведь я могла преподавать музыку где угодно. Общительному Трэвису это тоже нравилось. Гаррисон — ну, мало что волнует Гаррисона, — в ее взгляде закралась печаль, и она взяла Анну за руку. — Но Анна не слишком хорошо переносила переезды, и каждый раз становилась все несчастнее.

— Неужели?

Анна почувствовала на себе пристальный взгляд Бена и отвела глаза. Она не забыла про свои разочарования и гнев. Про отчаяние. Она кричала и плакала, и цеплялась за Несси, ее лучшую подругу в детском саду. Но ее отец, в конце концов, разлучил их и посадил Анну в машину. Она рыдала так сильно, что ее стошнило.

И два года спустя она испытала то же самое опустошающее чувство потери.

Это многому ее научило. Друзья, домашние питомцы, даже любимые вещи — это все… временно. Не привязывайся.

После третьего переезда она перестала плакать. Перестала заводить друзей. Мама пыталась помочь, но Анна знала, что никто на самом деле не понимает ее. В своей любящей семье она была близка с братьями… но чувствовала себя ужасно одинокой.

— Тогда я этого не понимала, но думаю, что девочкам переезды даются сложнее, — продолжила мама. — Наша дружба… глубже. И не так быстро возникает.

Снова и снова быть новичком. Наблюдая, как самая популярная девочка в классе приглашает к себе на день рождения чуть ли не весь класс. Но морщит нос, глядя на Анну, будто от той ужасно пахло.

— И даже в военных городках девочки могут быть жестокими к новеньким, — закончила ее мама. Она положила руку Анне на плечо.

Анну сбили с ног, и ее любимое платье было порвано. Девочки могут быть жестокими просто потому, что появилась маленькая застенчивая новенькая.

Еще одна причина, по которой она научилась драться.

— Все было не так уж плохо, — Анна ободряюще сжала руку матери. Мама никому бы не причинила зла осознанно, кроме нее никого это не волновало. Но любить не значит понимать.

Раскат грома привлек ее внимание к переливающимся потокам дождя, льющегося с небес. Даже в темноте это выглядело очень красиво.

Бен знал это. И отображал на своих фотографиях. Анне стоило об этом помнить и, возможно, стоило увидеть положительные моменты своего детства.

— У меня была семья, — сказала она в итоге. — Обучение в хороших школах, — она задумалась. — Еды всегда хватало.

— Это лучшее, что можно сказать о твоем детстве? Что тебе хватало еды? Бл… — он оборвал