а на метро. Киш протискивается между другими пассажирами. Жаворонки по привычке рано отправляются на работу, а вот куда лежит его путь, он не знает. В полицейском участке офицеры передают его коллегам из управления под расписку. Коридор, ведущий в отдел политической полиции, переполнен. Серая масса бледных людей, оторванных от утреннего сна. Первым Киш узнает адвоката Альфреда Апфеля, штатного юриста газеты «Вельтбюне», защищавшего многих левых активистов. У Киша мелькает мысль, что он наверняка сможет его отсюда вытащить, и кричит:

– Здравствуйте, доктор Апфель! Меня арестовали.

– Меня тоже, – только и отвечает тот.

Затем Киш узнает остальных: Карл фон Осецкий и еще несколько писателей, ученых, врачей, а также депутаты рейхстага от КПГ, которые на самом деле должны пользоваться неприкосновенностью. Сплошные знаменитости. Молодые, нервные младшие полицейские со свастикой охраняют группу до тех пор, пока ее по частям не спустят в подвал полицейской тюрьмы. Пока арестованные выворачивают карманы, чтобы сдать ключи, спички, карандаши и шнурки, новый начальник полиции Магнус фон Леветцов пробивается сквозь толпу, бросая по сторонам грубости. Он называет их «шайкой», отправляет в темный карцер кого-то, кто не встает перед ним навытяжку в мгновение ока, – и снова исчезает. Оставшихся загоняют в общую камеру – 47 человек в одной комнате. Вдоль стен – нары, посередине – ведро. Одно на всех. Больше ничего не происходит. Начинается ожидание.

* * *

Рано утром Брехт и Хелена Вайгель покидают квартиру Петера Зуркампа. Старый школьный приятель Брехта, ныне работающий врачом в Берлине, отвозит их на машине на Анхальтский вокзал. На перроне их никто не узнает, они садятся на следующий поезд до Праги и испытывают облегчение, когда вагон наконец трогается и набирает скорость. Но во время поездки они вдруг понимают, что совершили ошибку: они оставили в квартире Брехта три ценных кольца Хелены Вайгель. Учитывая их стесненное финансовое положение, это огромное упущение. На границе трудностей не возникает: паспорта в порядке, в качестве причины поездки Брехт предъявляет приглашение на чтения в Вену.

Сразу после приезда в Прагу они звонят в Берлин молодому пианисту Георгу Кнеплеру. Он недавно сопровождал Хелену Вайгель на ее исполнении «Колыбельных матери-пролетарки», во время которого она была временно арестована. Они рассказывают Кнеплеру, в каком ящике лежат кольца, и просят забрать их. Опасное задание: Кнеплер – коммунист и еврей, и встреча с людьми из СА, ведущими слежку или обыскивающими квартиру Брехта на станции «Зоологический сад», может стать для него роковой. Но Кнеплеру везет: он находит забытые кольца, немедленно покидает квартиру, которая пока выглядит нетронутой, и отправляет драгоценности их владельцам.

* * *

Утром созывается кабинет министров. Гитлер готовит своих приближенных министров прежде всего к двум чрезвычайным указам, которые должен подписать Гинденбург. Гитлер считает, что наступает психологически правильный момент для окончательной расплаты с КПГ, и не хочет ставить это в зависимость от юридических соображений, о чем открыто говорит. Никто из министров не высказывает возражений.

В конце встречи он вручает Гинденбургу Указ рейсхпрезидента о защите народа и государства и Указ против предательства немецкого народа и происков изменников родины. Гинденбург без колебаний подписывает их. Второй указ в основном вводит смертную казнь за некоторые политические преступления. Первое постановление гораздо более всеобъемлюще: оно отменяет самые основные гражданские права. Теперь ничто не препятствует посягательствам со стороны государства. Отменяются свобода слова, печати, объединений и собраний, почтовая и телефонная тайна, неприкосновенность жилища и собственности. Кроме того, отменяются личные свободы: отныне полиция по своему усмотрению может арестовать любого человека, продлить срок содержания под стражей на неопределенное время и лишить задержанного возможности связаться с семьей или адвокатом. Иными словами, любой человек, находящийся на территории Германии, отдан под произвол правительства. Дверь для террора открывается нараспашку.

Формально отмена основных прав действует только «до дальнейшего распоряжения», но оба указа не будут отменены до самого последнего дня нацистского режима. Верховенство закона отменяется. Параграф 2 Указа о защите народа и государства также предоставляет рейхсправительству право взять на себя полномочия над всеми землями рейха. Таким образом, федерализм также упраздняется.

За каких-то 30 дней после назначения рейхканцлером Гитлер создал важнейшую правовую основу для своей неограниченной власти. Ему остается только принять через несколько недель Закон о чрезвычайных полномочиях, чтобы окончательно избавиться от парламента. В интервью английской газете «Дейли Экспресс» на вопрос, насколько правдивы слухи о том, что СА и СС планируют расправу над своими политическими противниками, Гитлер весело отвечает: «Мне не нужна Варфоломеевская ночь. С помощью Чрезвычайного указа о защите народа и государства мы создали трибуналы, которые предадут суду всех врагов государства, и с ними поступят таким образом, чтобы покончить с заговорами раз и навсегда». Диктатура наступила.

* * *

Из заголовков утренних газет Вилли Мюнценбергу во Франкфурте становится ясно, в какую ситуацию он попал. Рейхстаг в огне! Коммунисты – поджигатели! Ордер на арест всех функционеров КПГ! Подруга Бабетта Гросс звонит в его берлинскую квартиру. Секретарь Мюнценберга сообщает ей, что полиция уже приходила ночью с ордером на арест и очень давнишней фотографией Мюнценберга.

Вместе с водителем они втроем прикидывают, какие варианты у них есть. В дневных выпусках печатаются объявления о розыске видных коммунистов, и Мюнценберг среди них. Ему лучше не показываться на улицах. На всех пограничных пунктах наверняка висят плакаты о его розыске. Так что побег за границу слишком рискован.

Неожиданно Бабетта Гросс вспоминает, что в небольшом городке под Дармштадтом живет свекор ее сестры Маргариты – еврейский религиозный философ Мартин Бубер. Она с ним мало знакома, но надеется, что он может посоветовать, как бежать Мюнценбергу. Их водитель паркуется возле дома Бубера, и Бабетта оставляет мужчин в машине. Бубер удивлен ее приходу, но на самом деле у него есть одна идея: Саар – к возмущению немецких политиков и особенно нацистов – после Первой мировой войны все еще находится под международным управлением Лиги Наций. Поскольку, по немецким представлениям, граница с Сааром ведет не за границу, а из Германии в Германию, контроль там с немецкой стороны откровенно слабый. Друг Бубера живет в Саарбрюккене, где преподает в университете. Бубер дает Бабетте Гросс рекомендательное письмо, в котором просит друга приютить Мюнценберга на несколько дней.

Теперь не хватает только годного удостоверения личности Мюнценберга на вымышленное имя. Вернувшись во Франкфурт, в суете гессенского карнавала Бабетта Гросс выходит на молодого товарища по КПГ, который без лишних вопросов отдает ей свой паспорт. Мюнценберг даже отдаленно не похож на человека с фотографии, но ничего другого ему не остается. К счастью,