уже можешь отличить, что подобные звуки не несут какой-то опасности. Даже раздражение куда-то улетучилось, поэтому сейчас никто уже особо не возмущается из-за проводимых в России фестивалей, но год назад из-за этого могли вспыхнуть жаркие баталии в комментариях с возмущениями, что это недопустимо в военное время.

«Возвращенцы»

Летом 2015 года в Донецк стали возвращаться люди, которые уезжали из зоны боевых действий. Причем возвращались с обеих сторон – и из Украины, и из России. Кто-то потому, что не мог найти себя в новых местах, кого-то безумно тянуло домой, кто-то по причине присмотра за близкими. В общем, причин хватало.

Вместе с «возвращенцами» (так оставшиеся дончане, порой со злобой, называли тех, кто вернулся в город) приходило и их мировоззрение. Думаю, что не нужно описывать, что за первый год войны у дончан, которые находились под обстрелами, изменились ценности и взгляды на жизнь. В это же время в Донецк вернулись те, кто весь этот период пытался дистанцироваться от происходящего. То есть в их головах если что-то и поменялось, то привычки все же остались прежними, из мирной жизни, от которой в Донецке остались лишь воспоминания.

Поначалу это сильно контрастировало и вызывало диссонанс. Не скрою, что тот период был значительно радикален из-за эмоций, которые в тот момент переполняли. Не мог свыкнуться с тем, что вернувшиеся люди несли с собой прежний образ жизни, от которого в период активных боевых действий пришлось отказаться. Весь кутеж, который происходит на бульваре Пушкина в центре города, казался каким-то сюрреалистичным. Но даже к этому пришло привыкание и со временем определенное осознание того, что это нормально.

На войне невозможно постоянно думать исключительно о боевых действиях. Нужно уметь отвлекаться, давать себе возможность разгрузиться эмоционально. Поэтому даже военных можно было встретить в различных заведениях в центре города. И это более чем в порядке вещей. Очередные предрассудки ушли в прошлое вместе с эмоциями.

Уже сейчас в российском обществе поднимают вопрос «возвращенцев». Это неизбежно. Пока говорят об иноагентах, об отношении к ним и как с ними поступать в будущем. Но открою тайну, что ничего не будет с «возвращенцами». Говорю не о громких именах, а о рядовых «релокантах», которых так эмоционально критиковали повсеместно. Более того, в будущем они вполне спокойно вернутся и займут места даже на федеральных каналах, которые они поливают грязью и зарекаются там работать. Вновь будут слушать тех, чьих песен сейчас намеренно предпочитают избегать из-за политической позиции того или иного исполнителя. И с этим свыкнутся, как в свое время в Донецке приняли тот факт, что ведущий с украинского телеканала, который называл дончан сепаратистами и террористами, смог сначала устроиться на республиканском телеканале, а на данный момент работает на федеральном. И такие эпизоды будут, но в будущем. Просто для этого еще не пришло время.

Повторение 2015-го

По сугубо личным ощущениям, сейчас мы находимся в периоде лета 2015-го. Эмоции еще сильны, но все же постепенно наступает смирение и принятие сложившейся ситуации. Осознание того, что приходится жить в условиях боевых действий, больше не шокирует. Да, боестолкновения продолжаются, нет никаких соглашений о перемирии, но все же линия фронта если и меняется, то не так стремительно, как в начальный этап.

Думскроллинг остался в 2022-м, теперь за новостями уже следят не так активно, о чем свидетельствуют отписки от каналов, специализирующихся на боевых действиях. Поэтому из Донбасса вновь уехали новоиспеченные военкоры, которые активно освещали события в начальном этапе СВО.

Уже сейчас постепенно люди возвращаются из стран, куда уезжали еще в начале СВО или после объявления частичной мобилизации. Об этом свидетельствуют даже вернувшиеся из Турции, Казахстана, Сербии, Грузии блогеры, которые вновь стали публиковать развлекательный контент и предпочитают не высказываться о боевых действиях. И можно было бы снисходительно сказать, что не важны эти блогеры, но они лидеры мнений, и если они возвращаются, то вместе с ними и их аудитория, которая последовала примеру и уехала, теперь на примере своих кумиров видит, что в Россию можно возвращаться и ничего страшного не случится.

Не хочется увязнуть во всем этом во второй раз, но с гораздо большими масштабами. Все будет зависеть от того, как будут складываться боевые действия, но уже сейчас часто встречаю, в том числе в западной прессе, тезис о грядущих соглашениях, которые могут подписать стороны в обозримом будущем. Это будет означать, что для большой России начнется свой период Минских соглашений, и закончится он ровно в тот момент, как начнется новая активная фаза боевых действий. В таком случае мои предположения подтвердятся, и придется ждать следующей активной фазы, а она неизбежна, пока в Киеве сидят ставленники Запада, а страны НАТО не потеряют интерес воевать с Россией чужими руками.

Выросшие на войне

27 июля 2023 года

«Игры мужчин с войной трудно запретить». «Ария»

В последнее время много рассказываю о бойцах из большой России, которые воюют в ДНР. Но о земляках не стоит забывать. Исправляюсь.

Юнкому всего 19 лет. Уже полтора года он безвылазно находится на фронте. На данный момент он вместе со штурмовиками на Марьинском направлении рубится с подразделениями ВСУ. Повстречал его недалеко от фронта. Вместе ехали на броне верхом. На правом запястье заметил знакомый атрибут из моего детства – оранжевый резиновый браслет с надписью «Шахтер». В те уже далекие нулевые такие были, пожалуй, у каждого пацана, который увлекался футболом и ездил на матчи донецкого клуба на стадион РСК «Олимпийский», а потом и на «Донбасс Арену». Давно таких браслетов не видел, будто артефакт из прошлой жизни, когда жизнь казалась совершенно иной.

– Был в ультрасах или не успел? – спросил у него, не зная возраста Юнкома.

– Не, когда война началась, мне было 11 лет.

Родом Юнком из небольшого городка под Енакиево – Юнокоммунаровск. Отсюда и позывной. Парень озорной, шутливый, улыбчивый. Вместе с этим командовал своими старшими (всего на год-два) товарищами во время отработки упражнений по штурму позиций противника. Все пытался меня уговорить пострелять из РПГ, в итоге все «морковки» отстрелял сам. Ему это определенно доставляло удовольствие. Ребячился.

Не впервые встретил ребенка, выросшего на войне, который в итоге, став взрослым, сам принимает участие в боевых действиях. Впервые 18-летние пацаны, которые на момент начала войны в Донбассе еще ходили в школу, мне встретились в 2018-м под Песками. В такие моменты наступает осознание, насколько долго длятся боевые действия, что приходится брать в руки оружие