Роберт не отрывал от нее внимательного изучающего взгляда со смесью растерянности и разочарования.

— Я думал, мы начнем снова, — наконец, признался он упавшим голосом.

— Что начнем? — хмыкнула Василина. — Чтобы я за тобой бегала, а ты меня избегал и посылал? Нет уж, спасибо, мне хватило эмоциональных качелей — накаталась.

Он нервно замотал головой:

— Нет-нет-нет, мы можем начать все с чистого листа. Без фальши и всего остального. Возможно, я переборщил весной, признаю. Но кто не ошибался?

Его взгляд стал заискивающим и умоляющим. Когда-то Василина все бы отдала за то, чтобы Роберт с такими глазами просил ее стать своей девушкой. Но той Василины больше нет. Как и чувств к Роберту. Никаких, кроме неприязни. Ей даже стало его немного жаль.

— Я с тобой согласна лишь в одном — мы оба ошиблись друг на друге. Мне не стоило с таким фанатизмом носиться за тобой, а тебе… Свои ошибки ты и сам знаешь. Мы были уроком друг для друга. Постарайся быть искренним со своей будущей девушкой и ни во что не играть.

Он судорожно кивнул:

— Мы можем начать все с начала. Обещаю, я больше не повторю той ошибки.

— Ой ли? — выгнула бровь Василина. — Откуда мне знать, что это не уловка? Ты сейчас скажешь что угодно, чтобы вернуть меня, а через две недели кинешь? А потом снова начнешь вымаливать прощения? Мне это неинтересно. Я тебя не люблю, Роберт. Мне нравится другой. А теперь пусти, спектакль уже начался.

Роберт до боли сжал ее плечи так, что они хрустнули. Поморщившись, Василина поняла, что была права — его слова были ложью. Он ничего не осознал. Она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы заорать, но Роберт впился в нее губами — настойчиво и грубо. Не отвечая на поцелуй, ей хотелось треснуть его, но Роберт сжал ее так крепко, что Василина не могла даже пошевелиться.

Неожиданно он оторвался от нее. Точнее, Глеб разорвал их поцелуй и отпихнул Роберта, прикрыв собой Василину.

— Иди смотреть спектакль, скоро Женькин выход, — тихо, но твердо произнес Глеб, сверля взглядом Роберта, не суля ничего хорошего.

— Я останусь, — запротестовала Василина.

В этот момент Роберт кинулся на Глеба, но все его движения и удары были инстинктивными и неумелыми, в то время как у Глеба — уверенные, четкие движения, выработанные на тренировках. Он увернулся от первого удара Роберта и, используя его собственный импульс, развернул его в сторону, заставив того потерять равновесие. Глеб не хотел драться, но не мог позволить Роберту обижать Василину.

— Ты что, совсем с ума сошел? — прогремел Глеб, уверенно подставляя плечо, чтобы не дать Роберту снова атаковать.

Роберт, потерявший инициативу, замер на мгновение, осознавая, что его «игры» с Василиной кончились. Взгляд Глеба был холодным и решительным, в нем не было ни малейшего намека на сомнение.

— Отпусти ее, Роберт. И забудь о ней. Это последнее предупреждение, — произнес он, а голос его был угрожающим и полным уверенности.

Роберт, поняв, что на него смотрит не просто противник, а человек, готовый защищать Василину до последнего, вдруг пришел в себя. Он сделал несколько шагов назад, разведя руки в стороны, будто сдавшись.

— Ладно, — пробормотал он, и, отступив, бросил последний недовольный взгляд в сторону Василины. — Но я это так просто не оставлю.

Василина разочарованно поморщилась:

— Я никогда не буду твоей, Роберт. Пойми это уже.

Когда он ушел, Глеб обернулся к Василине. В его глазах смешались гнев и забота.

— Ты в порядке? — уточнил он, внимательно изучая ее лицо, руки и плечи, на которых остались красные отметины от хватки Роберта.

Василина, все еще растерянная, кивнула. Она не могла произнести ни слова. Как же ей хотелось сказать ему о своих чувствах, но страх и сомнение не отпускали.

— Спасибо, что пришел, — прошептала она, чувствуя, как ее сердце замирает от близости Глеба.

Он шагнул ближе, и, казалось, между ними возникла невидимая нить, которая связывала их так, как никогда прежде.

— Я начал переживать, когда ты не вернулась к началу спектакля, — сказал Глеб. — А потом понял, что и Роберта нет. И пошел тебя искать.

Она улыбнулась, и в ее глазах сверкнула решимость.

— Глеб, я… — начала она, но слова застряли в горле.

— Я понимаю, — прервал ее Глеб. — Я тоже не знаю, как это сказать. Но я хочу, чтобы ты знала: я не просто друг. Я не хочу терять тебя. Ведь… когда ты сказала Роберту, что тебе нравится другой, то…

— Я имела в виду тебя, — кивнула Василина, чувствуя, как ее сердце наполняется смелостью. — Я была бы не против, чтобы между нами возникло что-то большее, чем дружба в лагере.

Глеб наклонился ближе, и, казалось, они могли услышать только биение своих сердец.

— Значит, мы оба готовы к этому? — тихо спросил он, и в его глазах загорелось счастье.

Василина кивнула, и в ее душе вдруг стало легко и светло. Они оба сделали последний шаг навстречу друг другу, как будто все преграды наконец рухнули.

— Да, Глеб, я готова, — произнесла она, и в этот миг между ними возникло понимание, которое не нуждалось в словах.

Они стояли, полные надежд и мечтаний о будущем, когда снаружи раздались аплодисменты, а за кулисами вновь ожила музыка. Но сейчас это не имело значения — все, что им нужно, уже было здесь, рядом.

Глеб немного наклонился, обнажая нежность, которая светилась в его глазах. Все вокруг исчезло: шум зрителей, яркие огни — остались только они вдвоем, и напряжение между ними нарастало.

— Ты не представляешь, как я хотел этого момента, — прошептал Глеб, и его голос был едва слышен. Он медленно протянул руку и коснулся ее щеки. Его прикосновение было мягким и теплым.

Василина не могла отвести от него взгляда, и в его глазах увидела отражение своих собственных чувств — нежность, трепет и долгожданное желание.

— Я тоже, — призналась она, а голос ее дрожал от волнения.

Глеб, словно околдованный, сократил оставшееся расстояние, и их губы встретились. Это был нежный, почти робкий поцелуй, наполненный всем тем, что они не могли сказать словами. Мягкость губ Глеба окутала Василину, и она ответила на его поцелуй, сжимая его руку.

Мир вокруг них исчез окончательно, оставив только эту магию: два сердца, соединенные в едином ритме. Глеб прижал ее к себе, и поцелуй стал более уверенным, полным эмоций, словно они выражали все свои чувства, накопившиеся за смену в лагере.

Василина ощутила, как внутри все заклокотало от счастья. Она отстранилась лишь на миг, чтобы встретиться с его