Наскоро отряхнув плед от песка, они скомкали его и запихнули в рюкзак. Солнце предательски быстро вставало, приближая подъем. Пробираясь через березовую рощу, Василина дважды едва не потеряла сандалии, а Глеб поцарапал щеку веткой.

Они успели вовремя. Глеб ловко подсадил Василину, чтобы она забралась в комнату, и, махнув рукой на прощание, побежал к себе.

Несмотря на ранний час Женька караулила подругу, нервно расхаживая по комнате. Она вытащила из волос Василины травинку и забросала вопросами.

— …ты не представляешь, как я распереживалась, когда проснулась ночью, а тебя до сих пор нет! — закончила она, сокрушенно падая на кровать.

Василина села рядом и виновато свела брови к переносице:

— Мы не хотели задерживаться, так получилось.

Она рассказала Женьке обо всем, умолчав некоторые подробности, которые ей показались слишком личными. Не могла она без разрешения Глеба выдавать его мечты или семейные дела. Женька слушала ее, жадно ловя подробности и не перебивая. Наконец, она легонько качнула головой:

— Тебя как будто подменили.

— В смысле? — нахмурилась Василина.

— Не в плохом смысле! — тут же заверила ее Женька. — Ты стала… мудрее, что ли? Вспомни все свои планы на Роберта, они же откровенно были ребяческими. А тут… Ты очень повзрослела после весенних каникул. Стала мыслить здраво, а не грезить и смотреть на все через розовые очки.

Василина согласилась:

— Да, наверное, это так… И знаешь, что еще я поняла?

Женька выгнула брови в предвкушении:

— Что ты влюбилась в Глеба?

— Да нет… — она помедлила, осмысливая то, что сказала Женька. Они с Глебом были знакомы всего один день, и говорить о любви слишком рано. — Я поняла, что никогда не любила Роберта. То была какая-то одержимость, а не реальные чувства. Жалко, что я поняла это только сейчас — после того, как Роберт меня предал. А ведь можно было избежать всего этого.

— А может, это все случилось для того, чтобы к тебе пришло осознание? — предположила Женька и ободряюще улыбнулась. Она старалась найти позитив даже в том, через что пришлось пройти Василине в последние месяцы. — Вдруг Роберт был послан тебе судьбой, чтобы на нем ошибиться и переосмыслить ценности? Ведь не зря говорят, что на ошибках учатся. Зато ты теперь лучше разбираешься в парнях. Это как с арбузом. Один раз выберешь плохой, отравишься, в следующий изучишь каждую полосочку.

Василина усмехнулась:

— Что-то нас обеих тянет сравнивать парней с арбузами.

— Аналогия красивая, — хихикнула Женька и подошла к шкафу: — Давай, приводи себя в порядок. Подъем с минуты на минуту, если вожатая увидит тебя в таком виде, сразу поймет, что спала ты не в кровати.

* * *

Три недели в лагере пролетели и для Василины, и для Женьки как один день. Пока подруга вовсю готовилась к отчетному спектаклю в конце смены и посвящала репетициям все свободное время, Василина и Глеб изучали азы классических и латиноамериканских танцев, путались в шахматных ходах, кололи друг друга рапирой и играли в вышибалы, называя это настольным теннисом.

Они ловили на себе неодобрительные взгляды бдительной вожатой, которая каждый вечер перед уходом директора о чем-то шепталась с ним, кивая в сторону Василины и Глеба. Виктор Борисович же с сомнением протирал потную лысину и не предпринимал никаких действий, помня о том, чем пригрозила ему Василина. Ему явно не хотелось, чтобы вопрос безопасности в лагере мусолили в родительских чатах и новостях.

Такое равнодушие со стороны директора злило вожатую, поэтому она не спускала глаз с Василины и Глеба, стараясь держать на виду их обоих или хотя бы по отдельности. Она заходила в их комнаты перед отбоем и патрулировала выходы — включая окна — после него. Когда она умудрялась спать — неизвестно. Но по мешкам под глазами, которые становились больше день ото дня, начинало казаться, что вожатая и вовсе не сомкнула глаз за всю смену.

В какой-то степени это даже забавляло. Василина не нарушала правил, посещала занятия, дежурила в столовой. Глеб также напустил на себя вид прилежного мальчика и не давал ни единого повода для того, чтобы вожатая могла с торжествующим видом отконвоировать его к директору и наябедничать родителям и бабушке.

Василина и Глеб вели себя до ужаса примерно, и это раздражало не только вожатую, которая точила на них зуб всю смену, но и Роберта. Их дружба, плавно перерастающая во что-то большее, выводила Парамонова из себя. Василине порой казалось, что у него в буквальном смысле пойдет пар из ушей.

Только в отличие от вожатой, его раздражение не веселило Василину.

Она чувствовала каждой клеточкой тела, когда Роберт буравил ее взглядом. И это ощущение было не из приятных — словно она попалась в паутину, которую отчаянно хотелось с себя стряхнуть. Стоило немалых усилий не оборачиваться на Роберта. Ей не хотелось пересекаться с ним взглядом, но, когда это происходило, по коже пробегал холодок, а волоски вставали дыбом.

На ум приходила поговорка, знакомая с детства: «в тихом омуте черти водятся». А в омуте Роберта засел нехилый чертила. Только в лагере Василина осознала, что не знала о нем ровным счетом ничего. Да, она выяснила, какие его любимые пирожки. Да, у нее был целый список книг, которые прочитал Парамонов. Да, она была в курсе, какой размер одежды и обуви он носит. И, да, она держала в уме кучу мелочей, связанных с ним, но не имела понятия, что из себя представляет Роберт — какой он человек, какие мысли роятся в его голове, какие черты характера скрываются за маской образцового ученика и любимчика учительницы литературы. .Ч.и.т.а.й. на. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Ее успокаивало только то, что рядом находился Глеб, да и вряд ли бы Роберт осмелился что-то вытворить на территории лагеря под присмотром вожатых. Василина даже пыталась успокоить себя тем, что просто накручивает себя, пока Женька не поделилась своими наблюдениями:

— Роберт постоянно ошивается вокруг тебя и сверлит таким взглядом… Непонятно, то ли убить тебя хочет, то ли засосать. Но вид у него пугающий. А я-то еще тебя считала одержимой… Парамонов просто маньяк какой-то!

После этих слов Василина всерьез задумалась над тем, чтобы попросить маму забрать ее из лагеря. Но где была гарантия, что Роберт не увяжется следом? Да и, в конце концов, им придется видеться в школе, а живут они всего в нескольких домах друг от друга. Глупо бежать из лагеря при таких обстоятельствах.

Но Василине очень хотелось