После весенних каникул Василина совсем перестала заморачиваться с прическами и растеряла навык. В конце концов ей удалось соорудить подобие непринужденных локонов, которые она дополнила тонким ободком с цветами.

Оставалось только дождаться встречи с Глебом.

После отбоя он, как и обещал, коротко постучал в окно. Василина тут же отбросила одеяло и, подлетев к нему, распахнула створки. Женька тихо пожелала:

— Хорошего вечера!

Смущенно улыбнувшись в ответ, Василина повернулась к Глебу. Тот вытянул руки, чтобы помочь ей вылезти через окно. Она очень хотела, чтобы это вышло элегантно, но в итоге просто перевалилась через подоконник и упала как мешок картошки. Глеб подхватил ее, не дав грохнуться на землю. У Василины сперло дыхание от того, как он прижимал ее к себе.

Они пересекли территорию лагеря короткими перебежками, пригибаясь под окнами и прислушиваясь к шорохам. Добравшись до озера, они перевели дух. Глеб вытащил из рюкзака плед, который стащил с кровати, и расстелил его. Василина скинула сандалии и устроилась рядом с парнем, бросая голодные взгляды на пирожки.

Глеб нисколько не преувеличил, когда сказал, что его бабушка напекла пирожки с самыми разными начинками. Первым Василине попался с луком и яйцом — этот вкус ассоциировался у нее с детством, летом и окрошкой. Мама неизменно пекла такие пирожки именно к окрошке. Следующий оказался с мясом и картошкой. Откусив, Василина тут же перенеслась в осенние каникулы, вспоминая Казань и традиционные татарские эчпочмаки и элеш. Бабушке Глеба стоило отдать должное — готовила она отменно.

— Ой, а тут нет начинки, — удивилась Василина, обнаружив пустой пирожок с невидимой сладостью внутри.

— Это пирожок с воздухом, — пояснил Глеб.

— С воздухом? — переспросила она.

— Когда я был маленьким, у нас в один период не было денег. Бабушка выкручивалась как могла и придумала пирожки с воздухом. Внутрь теста она клала сахар, в духовке он таял и получались «пустые» сладкие пирожки. Потом с деньгами все наладилось, а я продолжал просить пирожки с воздухом.

— Тебя воспитывала бабушка? — поинтересовалась Василина и тут же пожалела, что не прикусила язык. Возможно, для Глеба это была больная тема.

— Можно сказать и так, — кивнул он, — Родители постоянно на вахтах. Уезжают то на три месяца, то сразу на полгода. Сперва меня отправляли жить к бабушке, а потом поняли, что будет проще, если она переедет жить к нам, а свою квартиру будет сдавать. Вот так и живем.

— Они по разным вахтам ездят или прямо вместе?

— Вместе. Папа работает с нефтью, а мама в столовой. Поэтому папа всегда говорит, что даже на вахте всегда питается домашним.

Этому Василина удивилась еще больше, чем пирожкам с воздухом. Ее папа любил задерживаться на работе, чтобы не возвращаться домой, а у Глеба все наоборот.

— А мои недавно развелись, — поделилась она, впиваясь зубами в пирожок с морковкой и изюмом. — Но это даже к лучшему. Дома стало спокойнее.

Они проговорили до поздней ночи, обменивались историями и шутками, забывая обо всем, кроме друг друга. Небо над головой сияло звездами, а воздух пьянил своей свежестью и цветочным ароматом.

— Знаешь, — сказал Глеб, глядя на отражение луны в озере, — иногда мне кажется, что такие моменты вечны. Как будто время замирает.

Василина улыбнулась, подтянув колени к подбородку. Рядом с Глебом ей было легко и комфортно. Не нужно было никого из себя строить, притворяться, пытаться увлечь. Она и подумать не могла, что с кем-то другим — не Робертом — могло быть так хорошо. Будто они знакомы по меньшей мере с пятого класса.

— А у тебя есть какая-нибудь мечта? — неожиданно спросила она и разоткровенничалась: — У меня всегда была мечта путешествовать. Увидеть мир, открыть новые горизонты. А у тебя?

Глеб задумался. Он всегда предпочитал что-то приземленное и реальное, но сейчас, под звездами рядом с Василиной, его мечты начали распускаться, как цветок папоротника.

— Я тоже хочу где-нибудь побывать, — признался он. — Меня тянет к местам, где можно увидеть что-то необычное. Например, вулканы, наскальную живопись или старинные замки. А тебе куда больше всего хочется?

— Я хочу объездить всю Европу, — сказала Василина с энтузиазмом. — В Париж, чтобы увидеть Эйфелеву башню, или в Рим, где можно бродить по узким улочкам и наслаждаться атмосферой.

— Знаешь, — тихо произнес он, — когда-нибудь мы обязательно осуществим наши мечты.

Василина замерла, и их взгляды встретились. В этом было что-то большее, чем просто слова. Она почувствовала, как ее сердце затрепетало, словно и не было на нем никаких ран.

Глеб лег на спину и устремил взгляд в темное ясное небо с россыпью далеких звезд. Залюбовавшись им, Василина отметила, каким он казался взрослым и уверенным, несмотря на то что они были ровесниками. Небрежная щетина и взлохмаченные волосы делали его похожим на хулигана, но он был совсем не таким. Если не считать того, что они нарушили парочку правил.

И Василина была готова нарушить еще столько же правил, если рядом с ней будет Глеб. Она легла рядом и попыталась найти на небе Большую медведицу.

Они продолжали говорить, а время, словно забыв о своих обычных законах, медленно текло, позволяя им насладиться каждой секундой этой ночи, ставшей для обоих по-настоящему волшебной.

Глава 20

— Василина… Василина, вставай, пора уходить, — чей-то ласковый торопливый шепот вывел ее из крепкого сна. Проморгавшись, Василина увидела перед собой Глеба и робкий рассвет на небе.

Испуганно подскочив, Василина потянулась за сандалиями. Заболтавшись, они с Глебом не заметили, как провалились в сон. И если они не вернутся в лагерь до подъема, то к ним появятся вопросы. И они будут куда серьезнее вчерашних.

Василина представила, чтомогли наплести ее маме, а то и папе — его номер тоже был вписан в договор, как запасной контакт. «Ваша несовершеннолетняя дочь сбежала в первую же ночь и провела ее наедине с парнем» — это было похоже на приговор. После такого мама могла досрочно забрать ее из лагеря. А может и того хуже — посадить под домашний арест и установить родительский контроль.

Мама у нее, конечно, была лояльной, а ее натура — романтичной. Но ей вряд ли понравится тот факт, что дочь уехала в лагерь подальше от родительского надзора, чтобы проводить ночи с парнем. Эта мысль обожгла ее, но скорее приятно, нежели раня.

Как бы то ни было, Василина никакую черту переходить не собиралась. Но ведь никто — ни вожатая, ни директор, ни родители — не поверят в то, что они с Глебом сбежали подальше от всех и