Шрифт:
Закладка:
Промелькнула мысль, что сейчас мы бы сыграли Монти совсем по-другому.
Ну разумеется!
Ее пальцы зарылись в волосы, легко скользнули за ушами, по шее. Словно током било от ее летучих прикосновений – короткими жгучими разрядами. Я дразнил ее и себя, оттягивая тот момент, когда возьму ее. Когда войду и буду с ней… в ней, одним целым.
- Ира, Ирочка… моя…
И ее лихорадочный шепот, такой же горячий, как ее дыхание, касающееся уха:
- Фил… как хорошо…
Еще ближе, еще крепче, еще быстрее. Как будто поставили себе цель – добыть огонь трением. Как первобытные люди. И добыли же! Как только все вокруг не сгорело вместе с нами.
Не отпущу. Никому не отдам. Потому что моя. Только моя…
Часть 5. Глава 56
ИРИНА
Аистов я нашла. Теперь они жили у меня в телефоне, хотя и без звука. Это был мой талисман. Когда становилось смурно, открывала и смотрела. Зашла на сайт этой чешской зоозащитной станции, почитала про них. Оказалось, что они оба инвалиды, с поврежденными крыльями. Их подобрали и выходили. Летать могут, но недалеко, поэтому остаются зимовать в Чехии. Пятнадцать лет там уже живут, больше пятидесяти птенцов вывели.
Почтенные супруги, прямо как Дед с Бабаллой.
Мне хотелось видеть в этом какой-то знак. Именно вот так – какой-то. Потому что я ничего пока для себя не формулировала. Еще и двух месяцев не набежало, как мы вместе. Хотя казалось, что намного больше. Как будто в зачет пошло и то, что было раньше. С того самого момента, когда Феликс подошел ко мне после выступления в Гонконге.
Наверно, самым главным было то, что мне было рядом с ним тепло и спокойно. Хотя в постели бушевали ого-го какие африканские страсти. Не всегда, конечно. Иногда наоборот – мягко и нежно. Я удивлялась, насколько у него получалось считывать мои желания и настроение. Впрочем, чуткость и эмпатию я заметила в нем еще по пути из Гонконга.
Ну да, имелось, конечно, и такое, что мне в нем не очень нравилось, но все это были мелочи. Ира, между нами, тоже та еще зараза. Особенно когда в лоб начинает говорить то, о чем лучше было бы промолчать.
Хотя кое о чем я все-таки промолчала. Это явно было бы лишним. Например, как однажды ночью ко мне притащился пьяный в дымину Антон. Уже после того как мы с Феликсом вышли из тени и перестали скрывать наши отношения. К счастью, в тот день он у меня не остался, иначе трудно сказать, чем все это закончилось бы.
Звонок в домофон разбудил в два часа ночи. Увидев на экране Антона, я уже потянулась к трубке, чтобы послать его в самую далекую страну, но наивно подумала, что если не открыть, он уйдет.
Да, как же! Я и забыла, что у него остались ключи. А еще гнала на бывшую Феликса, которая притащилась якобы за сумкой без звонка.
Когда увидела, что он открыл дверь и вошел в парадную, тихо прифигела. Это вообще что? Решил проверить, дома ли я, а если дома, то с кем?
Быстро накинула халат и вышла на площадку. Не хватало только, чтобы в квартиру вломился. Цепочки на двери у меня не было.
Антон вывалился из лифта, и все сразу стало ясно. И как доехал только? Неужели на машине? Было искренне жаль соседей, потому что все могло стать очень громко, а им утром вставать на работу .
- Какого черта? – процедила сквозь зубы.
- Ира! – он попытался меня обнять. – Ирочка…
- Антон, поезжай домой, - хоть и с трудом, но я все же вывернулась. – Не делай того, о чем потом пожалеешь. И ключи отдай.
Неужели он на что-то еще рассчитывал? Или просто хотел застать меня с Феликсом?
- В квартиру, значит, не пустишь? – он пошатнулся, но удержался на ногах и уставился на меня налитыми кровью глазами. – Не одна, значит?
С такой злобой уставился, что я невольно сделала шаг назад и убрала руки за спину. Руки – самое главное.
- Антон, уходи. Или мне полицию вызвать?
- Полицию, значит? Вот же блядь!
Это было так смешно и так противно, что даже комментировать не стала. Я блядь? Ну-ну…
Швырнув ключи мне под ноги, он поплелся к лифту. Несколько раз промазал мимо кнопки вызова, а когда двери открылись, с трудом в них вписался. А когда закрылись, изнутри донесся грохот – походу, все-таки свалился.
Пил Антон редко, но если уж пил – то вот так. Что называется, до положения риз. И каждый раз мне было жутко за него стыдно. Даже если больше никто этого не видел.
На следующий день у нас был выходной, а потом он пришел на репетицию и сделал вид, что ничего случилось. Вот вообще ничего.
Это тебе, Ира, наверно, приснилось.
Впрочем, это была не последняя попытка. Он ведь честно предупредил, что не сдастся. Я вот только не могла понять – зачем? На что рассчитывал, тем более зная, что я с Феликсом? Если дело было в уязвленном самолюбии, то неужели оно не страдало, каждый раз получая щелчок по носу? Или всерьез надеялся, что я дрогну и сдамся?
В Тверь мы приехали в субботу поздно вечером, на автобусе. В воскресенье должны были играть, а потом ночным поездом ехать обратно. «Прокатные» инструменты нам на такие мелкие выезды не давали, и я порадовалась, что купила Энрике.
После выступления Антон традиционно поцеловал мне руку, но отпустил далеко не сразу. Хотелось зашипеть и вцепиться когтями ему в физиономию, а приходилось улыбаться. Подумала, что этим не ограничится. Так и вышло.
До поезда времени оставалось еще много, автобуса, который должен был отвезти на вокзал, ждали в гостинице. Номера попросили освободить, поэтому сидели в холлах. Я вышла на балкон посмотреть на фейерверк, но не прошло и пары минут, как за спиной скрипнула дверь и на плечи тяжело легли руки.
- Может, уже хватит? – устало попросила я. – Чего ты добиваешься? Чтобы я ушла из оркестра? Я не
