Потеряв Яркуса, Тетива Ночи окончательно отвернулась от всего, что прежде было дорого ей. И боги, и важные принципы жизни, которые она приняла с детства в стае Волков Авия больше не довлели над ней. Она обратила свой взор в противоположную сторону, думая о том, что те, кого она прежде считала врагами, теперь ей гораздо ближе прежних друзей. Например, Малгар, поклоняющийся Калифе и несущий зло. Глядя на него, Ионэль горько сожалела, что родилась эльфийкой и не может стать оборотнем. Да, иногда эльфы становятся и оборотнями, и вампирам — но такие случаи очень редки, если вообще когда-нибудь были. Если бы Тетива Ночи только могла принять в свое тело то, что некоторые считают злом, а некоторые болезнью, то она бы с удовольствием приняла этот великий дар Клифы и примкнула к новой стае — стае Малгара. Впервые у Ионэль возникла мысль, что она могла бы стать женщиной Малгара, и если бы такое случилось, то в этом бы Иона нашла некоторое удовлетворение: она бы отомстила графине Арэнт, которая увела ее возлюбленного.

А еще ей подумалось, что зверь, живущий в Малгаре — это и есть самая настоящая жизнь, полная силы, жажды побед и решимости. Она это ясно прочувствовала, когда он овладел ей. И, как ни странно было для нее самой, Ионе понравилось это необычно сильное ощущение. Эльфийка должна была бы ненавидеть Малгара за то, что он истязал ее: держал в клетке, бил плетью и насиловал, но боль ее тела и боль души теперь для Ионэль казались чем-то вроде необходимого очищения. Это очищение поможет отказаться ей от всего прежнего и хотя бы на несколько дней приблизиться к темной нубейской богине, чтобы та приняла душу эльфийки в свою свиту. Думая об этом, Тетива Ночи с изумлением обнаружила, что мучения, которым ее подвергал граф, начали приносить какое-то пока еще смутное наслаждение. Ионэль начинало казаться, чем беспощаднее будет ее истязание, тем скорее она очистится от своего прошлого, которое ей стало противно. И если все так, то какой смысл был умирать? В это утро, трясясь на лавке у заднего борта повозки, Иона впервые после смерти Яркуса подумала, что она все-таки хочет жить. Нет, эльфийка не сломалась, в ней не стало меньше воли или отваги, но при этом очень многое изменилось в душе Ионэль. Изменилось настолько, что сама душа ее стала другой, если такое вообще возможно.

Малгар, ехавший сегодня верхом, дважды проезжал мимо повозки, в которой тряслась эльфийка. Он подводил своего коня — черного красавца — к клетке, следовавшей за последней повозкой со слугами, и что-то сердито говорил людям в клетке. Как догадалась Тетива Ночи теперь в клетке вместо нее находились те, кто был послан на поиски беглой графини. Ионэль слышала, что Ольвия, при приближении всадников снова превратилась в зверя, и убила двоих из людей Малгара, двум другим удалось бежать. Несложно догадаться, что превращаться лишь по своему желанию графиню научил Райсмар Ирринд — человек, доставивший эльфийке столько боли. Он учил этому и Яркуса, но у Бороды ничего не подучилась, а эта дрянь, увы, оказалась очень восприимчива к научениям мага.

Возвращаясь от клетки, граф Арэнт задержал коня у повозки со слугами, и темные глаза его встретились с серыми глазами эльфийки.

— Малгар, — произнесла она, наклонившись к краю повозки, насколько позволяли ее цепи.

— Что ты, дрянь, хочешь сказать? Неужто, что готова меня просить, чтобы я оставил тебе жизнь? — усмехнулся он, тоже клонившись к ней.

— Твоя Ольвия умеет обращаться в оборотня, когда ей этого хочется, — сказала Тетива Ночи, гремя цепями.

— Врешь! — Малгар придержал коня, рвущегося вперед.

— Думай, как хочешь, но я это знаю точно. И знаю, кто ее научил этому. Ее любовник — маг Райсмар Ирринд. Он не только трахает твою шлюху-жену, но учит ее тому, что не доступно другим, — глядя в черные глаза оборотня, сказала Иона.

— Не боишься так говорить о моей жене⁈ — граф Арэнт дотянулся левой рукой до шеи эльфийки с крепко сдавил ее.

— Не боюсь! — прохрипела Ионэль. — Для меня она грязная шлюха, нравится тебе это или нет!

— В тебе есть зверь! — Малгар заржал пальцы.

— В тебе тоже! — отозвалась Тетива Ночи.

— А ты знаешь, что грядущая ночь — первая ночь Двоелуния? Хочешь с ее приходом оказаться в моем шатре? — глаза графа сузились, став темными щелями.

— Я нравлюсь тебе, граф? — спросила Ионэль, оставляя его вопросы без ответа.

— Ты — редкая дрянь! Готовься к веселой ночке! — рассмеялся Малгар и пустил коня вперед.

Впереди уже показались сторожевые башни Торгата, однако сворачивать в город граф Арэнт не собирался. Теперь их путь лежал на юго-запад к Старому Калнгару, и дальше в Темные Земли к священному месту, обозначенному темной богиней. Раз в три года там случалось великое торжество, посвященное Калифе. Говорят, в этот день много тысяч лет назад великая богиня одарила своих жрецов способность быть оборотнями, других научила быть вампирами.

* * *

Зависнув над Салгором, я просканировал его тонкие тела и пространство вокруг. Хотя, чтобы найти энергетический канал, по которому парня покидали силы, мне не требовалось его сканировать — я и так видел тонкий красноватый жгут, уходящий куда-то вдаль.

— Мастер Ирринд, — шевельнул губами Салгор, — Ты снова здесь, мой мастер…

Он почувствовал меня, даже находясь в таком печальном состоянии. Я убедился, что из Салгора должен выйти на редкость хороший маг — не зря судьба свела меня с ним, и я обязательно отстою его жизнь.

— Спаси Талонэль! Обо мне не думай! — снова шевельнул губами мой ученик.

Увы, он до сих пор думал, что эльфийку можно спасти. Снова и снова обращался ко мне с просьбой, которую я не мог исполнить. Хорошо, что Салгор не знает, как страшны были последние минуты жизни Талонэль! И я ему это не открою, даже когда Салгор станет на ноги и обретет прежнюю силу. Будем считать, что Талонэль просто умерла. Сейчас я сожалел, что поторопился с местью Зейрону и его приятелям. Увы, я слишком часто спешу с местью и бываю неоправданно мягким, когда ее вершу. Но дело сделано: от негодяя Зейрона остался лишь пепел.

Оставив Салгора, я двинулся вдоль жгута, постепенно ускоряя полет. Энергетический канал