взять тебя прямо здесь, в подземелье.

Ее сердце бешено заколотилось. Им пришлось бы немного попотеть, но это было возможно. Ее нога уже обхватила его бедра, ее пах прижался к его.

Она почувствовала, как между ног стало влажно от его слов. Святые. Должна ли она позволить ему взять ее здесь, как какую-нибудь пленную шлюху? Она затаила дыхание, встретившись с ним взглядом.

Затем что-то упало за углом. Звук был похож на стук тарелки или книги.

Они оба замерли.

Расширив глаза от страха, Брин замолчала. Рангар прижал палец к губам. Его рука, державшая ее бедро, медленно опустила его на землю. Устремив взгляд в сторону сторожевого поста, он прошептал:

— Тебе нужно уходить.

Она крепко ухватилась за прутья.

— Я вернусь.

— Нет… не надо. Это опасно. Скажи Карру, что хочешь увидеть меня в цепях. Он согласится, если ты будешь опираться на его гордость. Пусть он почувствует себя сильным из-за того, что поймал меня.

Она тяжело задышала.

— Я не хочу тебя оставлять.

Его руки обхватили ее руки на решетке.

— Мы под одной крышей, Брин. Наши души знают это. Это лишь вопрос времени, когда мы будем вместе.

Он прижался к ее губам в прощальном поцелуе. Она нехотя оторвалась от него, услышав очередной грохот, донесшийся со стороны поста охраны.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Он нежно коснулся ее подбородка.

— Любовь и близко не подходит для описания того, что я чувствую к тебе.

Он легонько оттолкнул ее от решетки, побуждая вернуться к лестнице потайного хода. Одной из самых трудных вещей, которые Брин когда-либо делала, было отвернуться и оставить его там.

Глава 27

НЕУДАЧНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ… АПЕЛЬСИНОВОЕ ПЕЧЕНЬЕ И РОЗЫ… СВЯТИЛИЩЕ НА ВОДЕ… ИСПОРЧЕННАЯ ЖЕНЩИНА… СТРЕЛЫ

Утром Брин разбудил один из стражников, постучавший в ее дверь.

— Леди Брин? С вами все хорошо?

Она поднялась, щурясь. В окно лился яркий солнечный свет. Должно быть, она проспала, засидевшись допоздна, чтобы сбежать в подземелье.

— Да… одну минуту! — крикнула Брин.

Она на мгновение откинулась на подушки и закрыла глаза, вдыхая запах Рангара, надеясь уловить его на своей коже. Увидеть его снова — все равно что выпить воды после изнурительного похода.

И все же он выглядел таким изможденным.

«Я должна вытащить его из этой темницы».

Она накинула халат и высунула голову за дверь.

— Я все еще восстанавливаюсь после плена. Мне нужно много спать, чтобы наверстать упущенное.

Стражник резко сказал:

— Капитан Карр хочет поговорить с вами перед отъездом на военные учения.

Желудок Брин взбунтовался при мысли о том, что ей придется играть с Карром, но она натянуто улыбнулась.

— Мне нужно несколько минут, чтобы одеться. Можете передать капитану, что я скоро спущусь.

Закрывая дверь, она увидела, как стражник кивнул.

С трудом одевшись и, нанеся румяна на щеки, она спустилась вниз, надеясь, что капитан Карр ждет ее за обеденным столом, как это уже вошло у них в привычку.

Но, как только она вошла в обеденный зал, она замерла.

На столе за ее местом стоял серебряный поднос с печеньем в оранжевой глазури.

Апельсиновое печенье.

Она сразу же вспомнила прошлогоднее Собрание Солнцестояния, когда ехала в карете с Элисандрой и бароном Мармозом с подносом оранжевого печенья на коленях. Именно Элисандра объяснила Брин, что апельсиновое печенье — это символ того, что мужчина намерен ухаживать за женщиной.

— Леди Брин. Вы прекрасны, как ангел на рассвете. — хриплый голос капитана Карра за ее спиной нарушил тишину.

Она все еще оцепенело смотрела на печенье. Но опомнилась и медленно повернулась. Ее желудок сжался, когда она увидела капитана с большим букетом красных роз. Он сжимал их так обыденно, словно это была охапка хвороста.

— Я подумал, что мы могли бы прокатиться через Священный лес к Святилищу Святого Реннарда. Садовники говорят, что мы еще можем увидеть подснежники.

Кислое ощущение в животе усилилось.

Итак, ухаживания начались.

Брин сделала пару успокаивающих вдохов. Таков был план… заставить его сделать предложение, чтобы спасти ее от виселицы. Она слышала перешептывание слуг и знала, что предложение будет сделано. Но теперь, когда столкнулась с перспективой того, что капитан действительно начнет ухаживать за ней, ей хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

Он был ровесником ее отца, с седыми волосами в бороде. Шрам на его шее и через десятилетия оставался красным и уродливым. Его тело, возможно, сохранило мощное телосложение, оставшееся с тех времен, когда он был солдатом, но она не находила в нем ни малейшей привлекательности.

— Ох. — было очень трудно удержаться от рвотных позывов. — Какой… заботливый жест. Вы, должно быть, читаете мои мысли, раз знаете, как я скучала по Священному Лесу. Святилище Святого Реннарда всегда было одним из моих любимых.

На его лице появилась натянутая улыбка. Он был так же плох в ухаживании, как и Брин.

— Да. Я вспомнил, леди Брин.

Он практически всучил ей розы. Она приняла их с улыбкой, которая, по ее мнению, больше походила на гримасу. Брин вздрогнула, когда шип оцарапал ее предплечье.

Он выжидающе на нее посмотрел.

— О, вы хотите прогуляться к Святилищу прямо сейчас? — спросила она в замешательстве.

Он кивнул.

— Если вам так удобно. Сегодня вечером я должен отправиться в Турин по государственным делам.

Брин боролась с желанием закатить глаза. Как великодушно с его стороны ухаживать за ней в промежутке между своими обязанностями. Самолюбие капитана было поистине раздуто, если он считал, что мужчина его возраста может так легко очаровать будущую королеву.

— Конечно, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Я бы не придумала ничего лучшего.

Капитан Карр подозвал одного из стражников.

— Ты. Отнеси печенье. Карета ждет во дворе.

Он начал выходить, но потом остановился и обернулся к