все оказалось очень просто. Шерше ля фам.

— Вы хотите сказать, — вступила в разговор тетушка Амалия, — что эта женщина… Ужасные все-таки имена у этих иностранцев…

— Неджла Бекчи. Сплит нашел женщину, ее подругу, от которой у Неджлы не было секретов. Оказалось, что это не она ушла от Трестора, а он от нее, причем в ситуации, когда женщина особенно нуждается в мужской поддержке. Трестор считал себя бесплодным и поэтому воспринял новость как доказательство неверности Неджлы. Кстати, эта же подруга сказала, что, по ее мнению, Неджла вовсе не была беременной — она сказала это Трестору, чтобы привязать его к себе.

— И как же она его застрелила? — поинтересовался Габриэли.

— Сплит считает, что случайно, — признал судья. — Вряд ли она хоть когда-нибудь держала в руках оружие. Скорее всего, они объяснялись в кабинете Трестора, он сказал ей что-то обидное, та схватила пистолет, лежавший на столе, и сделала два выстрела. После чего бросила пистолет и выбежала вон.

— А что же сам Трестор? Так и продолжал сидеть за столом? — Габриэли недоверчиво хмыкнул.

— Почему же. Он поступил вполне логично. Прежде всего — заперся покрепче, чтобы обезопасить себя. Женщина могла вернуться, возможно — с оружием, а причинять ей вред он, скорее всего, не хотел.

— Но он понимал, что у него в голове пуля? — Габриэли чуть подался вперед.

— Кто знает? — судья развел руками. — Скорее всего, думал, что легко ранен. Пуля, насколько мы можем понять, застряла в правой височной области. Наверное, Трестор чувствовал, что с ним что-то неладно. Но шок от нападения и буря чувств, скорее всего, привели к тому, что сильной боли он не ощущал.

— Меня интересует только один вопрос, — сказал Руди на немецком. — Неджла признала свою вину?

— Нет, — сказал судья. — Мы не смогли ее допросить — она исчезла буквально накануне ареста.

— И это окончательно убедило всех в ее виновности, — пробормотал Штокмайер.

Габриэли пожевал губами.

— Что ж, красивая работа, — оценил он. — Как же вы это сделали на самом деле? И зачем?

— Ну вот так сразу, — вздохнул судья Откин. — Ладно. Ко мне обратились люди, которым я мог доверять. Трестор сделал несколько изобретений, которые угрожали интересам оружейников с Запада. Все предложения он отверг. Попытки его разорить не увенчались успехом — Трестор обратился за крупным кредитом в солидный банк, и все шло к тому, что он его получит.

— Солидные банки редко доверяют изобретателям, — заметила тетушка Амалия. — Им нужны солидные гарантии.

— А вы бы дали кредит изобретателю? — поинтересовался вдруг молодой Штокмайер.

— В определенных условиях это возможно, — подумав, ответила тетушка. — Если юристы синьора Габриэли решают проблему с залогом…

— Это неважно, — поморщился судья. — Как-то он смог их убедить. К тому же у него были какие-то сбережения: во всяком случае, по счетам он платил регулярно. В конце концов, у людей просто не осталось иного выхода, кроме меня.

— Что ж, бизнес иногда требует жертв, — философски заключил Габриэли.

— Ну а пули? Они и в самом деле были разрывными? — поинтересовался Руди.

— К чему такие сложности? Обычные пули. Мы вообще-то собирались оформить дело как обычное уличное происшествие. Но потом Сплита заинтересовала эта Неджла.

— Как тонко и вместе с тем проницательно отметил один не вполне принятый научным сообществом, но высоко ценимый в кругах людей, тонко чувствующих веяния современности, психолог, рассматривающий человеческое естество как конгломерат разнородных стремлений, среди коих доминирует половой инстинкт… — начал было молодой Штокмайер.

— Руди, это просто невыносимо! — тетушка Амалия метнула в юношу взор, исполненный укоризны. — Ты обещал… нет, ты клялся!

— Чай, — объявила невесть откуда появившаяся Лиззи.

— Я не просила чая! — возмутилась тетушка Амалия. — Ты что, совсем оглохла?

— Я не глухая, — сообщила Лиззи. — Молодой джентльмен сказал — чай.

— Да, в самом деле, — пробормотал Штокмайер, — что-то такое я, кажется, говорил.

— Изволите пожалста, — Лиззи бухнула заварочный чайник на середину стола и, забрав пустой, отправилась прочь, к дому.

— Давайте все-таки ее заменим, — поморщился Габриэли.

— Нет, нет и нет… может быть, осенью, — рассеянно заметила тетушка Амалия, — однако в чем-то она права: горячий чай нам всем не помешает. Лиззи-и-и-и!

— Я уже иду, — сообщила старая Лиззи, таща тяжелый чайник с кипятком и молочник. — Желаете все?

— Ты много лет работаешь в приличном доме и так вульгарно говоришь, — укоризненно сказала тетушка. — Ну давай.

Только смотри, мне сначала налей молоко, а потом чай. Не перепутай!

— Мне без молока, — попросил Руди.

— Я вообще не понимаю этого напитка. Зачем чай, если есть кофе? — искренне сказал синьор Габриэли, но чашку все-таки протянул. — Подождите, — синьор Габриэли поставил свою чашку на стол. — Наш дорогой Джеймс так и не объяснил нам, как все-таки прикончили этого Трестора, который закрылся на все засовы.

— Вот к этому-то я и вел, — судья улыбнулся. — Но сначала согласитесь — история с пулей в голове недурна. Если бы дело дошло до газет, в нее поверили бы. Однако в действительности все было куда проще. Я просто навел справки и выяснил, что Трестор наблюдается у одного врача, с которым у меня были свои отношения. Мне осталось только попросить его о простой услуге. Сказать своему пациенту, что у него наблюдаются симптомы прогрессирующего сифилиса нервных тканей и излечение невозможно. Трестор был творческой личностью, а творческие люди очень нервны и склонны к ипохондрии. У него был пунктик на здоровье. Он поверил.

— И он поверил? — Руди поднял бровь, получилось смешно.

— Я же говорю: людям свойственно верить в драматическое. Он застрелился. Я знаю это точно — от Неджлы. Он решил, что это она его заразила.

— Кажется, я понимаю, — протянул Руди. — Та пуля в ножке стола…

— Да, он стрелял в нее, но не попал. Или рука дрогнула. Она убежала, он не стал ее преследовать. Закрылся у себя в кабинете и пустил пулю в висок.

— Откуда вы знаете? Вы все-таки нашли эту иностранку? — не поняла тетушка Амалия. — Она же пропала?

— Она сама явилась в полицию на следующий день. Хотела узнать, не завещал ли ей покойный страховку или что-нибудь еще. Бабенка оказалась хороша собой и чертовски горда. Я решил ей помочь.

Тетушка Амалия неодобрительно покачала головой. Габриэли откровенно ухмыльнулся.

— Сначала она не хотела признаваться, — признал судья. — Но я объяснил бедняжке, что у нее нет шансов. Ордер на арест был уже готов. У нас были показания ее подруги… во всяком случае, Неджла поверила, что они у меня есть. Женщины не доверяют друг другу.

— Как и мужчины, — сухо отметила тетушка Амалия.

— Ну конечно, как и мужчины, — легко согласился судья. — Впрочем, на самом деле положение Неджлы и без того