Но Кочин не повел её обратно в город. Вместо этого они продолжили путь там, где доки достигали воду, приютивши гигантские круизные судаи и их веерообразные джонковые паруса, поднимающимися между плоскими баржами. Это был ориентир Свинного квартала, южной части города, место, которое она часто посещала, пока её отец был жив. Тогда он носил её на плечах, показывая огромные сказочные корабли и утверждая, что они принадлежат ему.

Несмотря на наступающие сумерки, в доках все еще было движение: рабочие привязывали корабли на ночь, а инженеры сваривали панели на скелетных каркасах. Они прошли мимо круизных кораблей, подвешенных на кабельных люльках, и подводных судов, напоминавших выброшенных на берег китов в темноте, железные останки которых корабелы разобрали до костей. Выйдя из канализации, Кочин снял маску и замедлил шаг, идя рядом с ней. Она не заметила, когда её рука выскользнула из его, но её кожа все еще помнила тепло их прикосновения.

— Думаю, можно сказать, что мы сбежали, — сказала она, но он не остановился.

— Я научился не недооценивать Конгми, — ответил он. Он смотрел на неё краем глаза, но Нхика продолжала смотреть вперед, почти боясь начать разговор. Взгляд на него вызывал чувство вины в её желудке, которое она пыталась подавить. Так что, если она нарушила соглашение с Конгми? Она никогда не была им обязана. Как и со всеми своими клиентами, она предложила им видимость доверия, и они были дураками, что поверили в это. Так почему же на этот раз это ощущалось так ужасно?

Выражение боли Трина снова промелькнуло у неё в голове, и Нхика сглотнула комок в горле.

— Кстати, спасибо, — сказал Кочин, словно это была запоздалая мысль. — За то, что доверилась мне. Я знаю, это много значит.

— Доверие требует ответов, — парировала она. Часть её, все еще привязанная к семье Конгми, нуждалась в том, чтобы узнать истинную причину убийства их отца.

— Я отвечу на твои вопросы, Нхика, но не втяну тебя в свои ошибки.

Она сжала челюсть от раздражения. Разве не так вели себя Конгми, держа её в стороне от своих заговоров? Нхика надеялась, что Кочин будет другим. Тем не менее, она решила оставить эту тему на потом. — Как ты исцеляешь, тогда? Я не знала, что теуманы могут иметь дар.

— Они не могут. Но я не только теуман. По материнской линии я яронгез. Но внешность у меня от отца, правда? — Он улыбнулся ей, его тёмные глаза засветились, и к нему вернулась привычная харизма.

— Ты учился по тем книгам, которые дал мне?

— Нет, меня учила моя мать. У меня есть семья в деревне.

— Она тоже целитель сердца? — спросила Нхика, её глаза расширились.

— Да, хотя она это скрывает.

— Ты… — Нхика вспомнила его на Скотобойне и хэмы, которую он был готов потратить на неё. — Ты знаешь кого-нибудь ещё?

Его губы сжались в тонкую линию. — Нет. И я провел все свои годы в Теумане в поисках.

— Значит, только мы.

— Только ты, — поправил он. — У меня не такой дар, как у тебя — ты исцелила рану, которую я не мог. И я не могу тратить свои калории на исцеление.

— Это не делает тебя слабым целителем сердца. — Нхика слишком долго сомневалась в своём даре, чтобы позволить ему обесценивать себя. Независимо от размера его дара, он был целителем сердца, как и она.

Кочин моргнул, выглядел он обезоруженным, словно никто никогда не говорил ему этого раньше. Может быть, так и было. — Тогда я единственный целитель сердца, который должен использовать животных, чтобы подпитывать свою энергию.

— Возможно, чего-то не хватает, — задумалась она вслух. — Например, органа эмпатии. — Как только она это сказала, поняла, как глупо это звучит.

Он лишь бросил на неё любопытный взгляд. — Орган эмпатии?

— Не обращай внимания, — отмахнулась она. — Просто это то, что я придумала, чтобы назвать источник исцеления. Моя бабушка говорила, что всё дело в связи, но я могла видеть это только как орган.

Кочин улыбнулся с усмешкой. — Ты имеешь в виду… сердце? Уверен, что у меня есть оно.

Они достигли небольшой выступа на доках, где кучка лодок теснилась за волнорезом, защищаясь от буйного океана. Там Кочин отвязал широкую шлюпку, краска на которой облупилась до голого дерева.

— Прошу, — сказал он, указав рукой на заднее сиденье. Она забралась внутрь, стараясь удержать равновесие, когда лодка закачалась, а он занял место на носу. Кочин выглядел неуместно на воде, одетый в черный костюм, с закатанными до локтей рукавами.

— Кажется, будто ты везешь меня туда, где никто никогда не найдет мое тело, — заметила Нхика, когда они отплыли в черные воды.

— Не будем забывать, кто кого пырнул ножом, — ответил он.

— Ты наставил на меня пистолет.

— Ты первой вытащила нож.

— Думаю, я была права.

— Но это все равно больно. Но, полагаю, ты это знаешь. — Он улыбнулся, слабой улыбкой, и она поняла, что никто прежде не объяснял ей тонкости исцеления сердца. Его глаза упали на воду, и он добавил: — Прости, что поставил тебя в такую ситуацию. Я просто хотел, чтобы ты покинула Конгми и сбежала из города, пока могла. Но я бы не спустил курок. Я не…

Убийца, наверное, он хотел сказать, но не закончил фразу. Нхика почувствовала, что сейчас не время настаивать на ответах, и спросила вместо этого: — Куда мы едем?

— Туда, где нас не найдут. В безопасное место. — Когда-то эти слова могли бы показаться загадочными, но теперь их зловещий оттенок исчез. Хотя она не полностью доверяла ему, она чувствовала долг перед Матерью Создательницей, которая собрала последних целителей сердца в Теумасе, чтобы выслушать его.

Шлюпка плыла вперед в такт его гребле, вода плескалась о её борта. В это время весной, сумерки были желанным отдыхом от жары, и путь оказался спокойным. Они следовали вдоль побережья, затем вошли в дельту, в ривьеру, где Кочин направил шлюпку в залив, окруженный утесом. Там, на зеркальной поверхности реки, стоял одинокий дом-лодка.

Издалека он казался маленьким, но по мере приближения она видела, насколько он был широк и длинен, с изогнутым корпусом, достаточно большим для небольшого солярия на корме и жилого помещения ближе к носу. Соломенные навесы изгибались над окнами, а на вершине располагалась веранда с видом на черные воды.

— Ты можешь остаться здесь, пока я все улажу, — сказал Кочин.

Когда они подошли к крыльцу на задней