ней, нагой и сильной, горящей энергией, с этими колючими и прекрасными тату, и думал, что на этот раз он уже не потеряет ее. И пусть только кто-то попробует отнять ее у него. Не поздоровится смельчаку.

Дав отбой, она прыгнула к нему в постель.

– Ну что, ты готов к подвигам?

– К каким именно – расскажешь?

Глаза ее сияли. Она потянулась к нему, крепко обхватила руками шею. Поцеловала в губы.

– Будем спасать человечество, милый. Ты готов составить мне компанию? Стать для меня опорой в новом деле?

Крымов прищурил один глаз:

– Всегда готов, милая. И когда же?

– Сегодня в полдень.

– Ого. И в какой притон мы поедем? В какую ночлежку? И что за профессора там будут?

– Приют для бездомных «Рассвет». Будут три доктора медицины из мединститута. Белоглазовы их пригласили специально. Как свидетелей будущего чуда. И прессу тоже. Сегодня же исторический день! Мир должен знать своих героев.

– Ну, это обнадеживает, кстати. Я о профессорах и о прессе. Буду я с тобой, буду, ласточка ты моя.

Она потянулась к нему со всей нежностью, обняла его за шею, поцеловала.

– Другого ответа я от тебя и не ожидала, Андрюша. Но до полудня мы с тобой еще успеем много чего сделать. – Ее зеленые глаза лукаво и многообещающе сияли, она уже льнула к нему всем своим прекрасным волнующим телом. – Верно?..

2

Приют для бездомных «Рассвет» создала протестантская община «Братство седьмого дня». Вначале выкупила у города старенькое кирпичное зданьице в два этажа, еще дореволюционное, под свою скромную церковь, перестроила и отреставрировала его, а затем приобрела через двор совсем уже ветхое деревянное здание, бывшее когда-то бараком для рабочих. Облицевала его недорогим кирпичом по новейшей технологии и утеплила. Закупила недорогие панцирные кровати в количестве тридцати штук и поставила их в два ряда, как в пионерских лагерях или в казармах. Между кроватями – тумбочка на двоих. Стулья по разным углам в свободных местах. Устроили в этом бараке туалет и душевую. Даже библиотечку в одном углу разместили. Тут, в приюте «Рассвет», и могли переждать тяжелые дни и часы самые брошенные и отверженные граждане, которые уже и не помнили, кто они: взаправду граждане, твари ползучие или птицы небесные. Но правила были строгие – за распитие спиртного бездомные изгонялись немедленно и с волчьим билетом.

Сразу после обеда к приюту подъехали три иномарки. А за ними «Газель». Целый кортеж. За действом наблюдали через забор двое из ближнего дома, не слишком довольные новыми соседями.

Первый, сделав глубокую затяжку, кивнул на гостей-богачей:

– Слышь, Колян, видать, губер приехал – бомжей навестить, справиться, как у них делишки. Гуманизм, понимаешь.

– Самое время попросить, чтобы нам крышу починили, – переминая в зубах тлеющую сигарету, заметил второй, который Колян. – И полы паркетом выложили. Как тебе такая идея?

– Греет душу. А «газелька» зачем?

– Там подарки, Серега, – сказал Колян. – Не сечешь?

– Щас увидим.

Из джипа тем временем бодренько вынырнули два очень похожих друг на друга мужчины, разве что один потоньше, а другой потолще, первый – помрачнее, а второй – повеселее. Конечно, соседи Колян и Серега не могли знать, что это были химики-медики, волшебники-колдуны Белоглазовы. Худой близнец бережно держал в руках серебряный чемоданчик. Пухляк подмигнул ему: мол, сейчас-сейчас! С ними из машины вышел очень пожилой, серьезного вида дядечка с окладистой седой бородой, в очках. Кажется, его тут все удивляло. Озирался он явно с подозрением. Было ясно: в такие места его отродясь не заносило.

Из второй машины, шикарного серебристого «БМВ», вышел холеный и самоуверенный мужчина в летах, с благородной сединой – это был Кирилл Евгеньевич Панкратов. За ним выбрались двое – серьезный дядечка с короткой седеющей бородкой и важная тетенька, и тоже стали подозрительно озираться. Эти трое были представителями научного сообщества, которых Белоглазовы уломали поглядеть на чудо. Наконец, из третьей машины выбрался спортивный молодой мужчина в джинсах и кожаной куртке, обошел автомобиль, открыл дверцу и галантно протянул руку. И только тогда уже по-королевски появилась суперэлегантная дама в расклешенном пальтишке цвета топленое молоко, серебристой шляпке-чалме «Персея» и огромных темных очках.

– Эта у них за главную, – сказал первый сосед, тот, что Серега. – Ясен пень. Жена губера, точно? Колян?

– Ага, усыновлять наших бомжей будет. – Второй сосед по имени Колян шумно плюнул сигаретой в сторону. – Может, переберемся на ту сторону? Своими прикинемся? И нам перепадет?

– Ты про крышу?

– Я про лучшую жизнь.

Из «Газели» неторопливо выползли двое вальяжных молодцов в спецодеждах.

– А эти зачем, Колян?

– Да хрен его знает. Вон бугаи какие. Сейчас таскать что-нибудь будут. Говорю же – подарки привезли.

А между гостями приюта уже завязался диалог.

– Хочу вам представить нашу благородную даму, – обратился к трем медикам Панкратов. – Директор благотворительного фонда «Луч надежды» Елизавета Михайловна Сорокина. Прошу любить и жаловать.

И затем уже представил госпоже Сорокиной двух ученых мужей и ученую даму: трех докторов наук, первый из которых, седобородый, был еще и знаменитым профессором всероссийского значения, заведующим кафедрой генной медицины. Прозвучало его имя: «Павел Алексеевич Каратаев».

На пороге гостей уже поджидал настоятель приюта «Рассвет» при общине «Братство седьмого дня» – Франц Иванович Штосс. И скромного, но сурового вида женщина, сестра-хозяйка из общины по имени Марта.

– Что ж, дамы и господа, – с легким немецким акцентом произнес Франц Иванович. – Милости просим.

Дама в чалме «Персея» и темных очках оглянулась на ворота:

– А где же пресса?

– Опаздывают раздолбаи, – сказал Анастас Прокопович. – Заходим или как?

– Эй, ребята! – крикнула дама в очках двум бугаям из «Газели». – Тащите холодильник, кулер и воду! И баулы с одеждой! Короче, все несите!

Крепыши открыли заднюю дверцу «Газели», в которой стояли огромные картонные короба.

– Точно от губера, – сказал с явной завистью сосед Серега.

– Да, я бы тоже от нового холодильника не отказался, – поддержал его Колян. – И от кулера с коньяком.

Члены процессии друг за другом стали входить под своды окультуренного барака…

Именно такую картину Андрей Крымов и предполагал увидеть: три десятка бездомных сидели на аккуратно застеленных сиротскими одеялами койках с панцирными сетками. Все смотрели на группу хорошо одетых людей, которые явились сюда, как приходят ротозеи в зоопарк поглазеть на братьев наших меньших. Скажем, на обезьян. Здешние аборигены смотрели на гостей по-разному: кто мрачно, кто безразлично, кто с завистью, а кто с интересом и хитро. Как-никак, а от посетителей зоопарка можно получить связку бананов, а то и две, что завсегда хорошо. Мы вам голые зады показываем, прыгаем и гукаем, а вы нам вкусности бросаете. Мы готовы –