Шрифт:
Закладка:
В комнатке без окон он писал программы до позднего вечера. Иногда только выходил на кухню, чтобы вернуться с очередной чашкой кофе. К семи вечера офисное здание опустело, и он смог заняться работой, которая, однако, была прервана тихим стуком в дверь. На пороге стояли бухгалтер в клетчатом костюме с тарелкой бутербродов и референтка по новым технологиям, державшая поднос с напитками и фирменными сладостями. Якуб смотрел на них с удивлением. Не ожидал такой заботы. Нормальный проект за хорошие деньги. Он предлагал им свое время и свои мозги, они переводили деньги. Он не ожидал никаких бонусов.
Через некоторое время он понял, в чем причина такого поведения кондитеров. Оказывается, они уже сотрудничали с разными «специалистами», у некоторых даже была докторская степень по информатике. После них оставались системы, которые, конечно, четко работали, но в течение нескольких часов. Или дней. Потом возведенные этими умельцами многоумные конструкции рушились под тяжестью вложенного в них интеллекта. При этом кондитерам никогда не удавалось возвратить аванс, более того – им, как правило, приходилось еще раскошеливаться на судебные издержки, на которые они шли в попытках отстоять справедливость. Они проигрывали все суды. Похоже, неточно формулировали условия приемки системы. Ловким адвокатам программистов всегда удавалось доказать правоту своего клиента, потому что в битве символа программиста против кренделя кондитера всегда победит цифра. Кроме того, ни один из этих специалистов не удостаивал своим посещением штаб-квартиру компании. Все работы производились дистанционно. Кондитеры были для них только IP-адресом.
Пока вдруг не появился программист, готовый работать на территории, в комнате по соседству с сервером, и, кроме того, был намерен завершить работу досрочно.
– Который, к тому же, еще и спрашивает, в каких параметрах нам удобнее работать, что нам нужно, – сказал улыбчивый бухгалтер, подкладывая ему на тарелку огромный кусок торта-безе.
Якуб слушал мужчину с недоверием: по сравнению с другими проектами абсолютно ничего сложного. Он не хотел говорить бухгалтеру, что условия приема фактически были неточными. Система должна была «регистрировать операции» – но где? В системе бухгалтерского учета? На счету в банке? В налоговом ведомстве? Кроме того, с какой датой? Финансовое управление хочет, чтобы это была дата начала месяца, а бухгалтер предпочтет текущую… Вроде мелочи, но, оказывается, очень существенные. Вот почему ему нужна была помощь референтки. Договорился с ней на следующий день.
Он работал до полуночи, питаясь пончиками, чизкейками, шарлотками, пирогом с маком и безе. Чувствовал, как толстеет. Закончил, когда убедился, что система в принципе работает. Не хватало только жестких тестов. Не его, а независимых.
Когда он уходил, к нему подбежал охранник. Жестом подозвал машину, после чего вручил ему конверт.
– Скажите водителю, куда вас отвезти. В конверте талоны на такси. Я постерегу ваш велосипед, – сказал он, нажав на кнопку, открывающую стеклянную дверь.
Ни в одном окне дома номер восемь не было света. Он перепрыгнул через ограду и подошел к двери на террасу. Дверь была закрыта. Он достал из кармана латунный ключ, который носил с Рождества, и пошел на крыльцо. Не зря носил – пригодился – в первый раз. Он сам открыл дверь в Надин дом!
Пакет со сладостями оставил на кухне. Разделся в гостиной. Тихо поднялся на чердак. Голый, он осторожно скользнул под одеяло.
– Обними меня крепко, – прошептала она, переползая на его сторону постели. – Где ты был, дорогой? И почему так долго? – спросила она, когда он стал целовать ее плечи.
– У кондитеров. Было много работы по программированию, немного по тестированию. Я думаю, что завтра к полуночи у них все получится. А в пятницу удалю вирусы, если они что-нибудь найдут, и напишу документацию. Все под контролем. Успеть до дедлайна. А как у тебя? – спросил он.
– Мой трудяжка. Я ждала тебя. У меня все ясно. Мы с Кариной закончили час назад. Она вернулась к своим бумагам, а я наточила карандаши на утро. Завтра за завтраком все расскажешь.
– А теперь спать, да? – спросил он, неуверенно ложась на спину.
– Да, если у тебя нет идеи получше.
@10
Она купила билет в автомате, присела на пластиковый стульчик в углу под большим навесом и удивленно посмотрела вокруг: когда она была здесь в последний раз, не было никакого навеса! Просто стоял столб с расписанием пятого номера, которое уже через несколько дней после того, как его повесят, обычно становилось абсолютно нечитаемым. Впрочем, это никого и не беспокоило, потому что никто не воспринимал расписание всерьез.
Теперь мир выглядел совсем по-другому, и это всего в нескольких сотнях метров от их дома. Навес, расписание на светодиодных дисплеях, новый тротуар, подстриженный газон, выложенная плитками дорожка, которая вела в магазинчик, откуда выходили люди с кофе и бутербродами. Да и сам магазинчик тоже был новым.
Так сидела она на остановке и пыталась вспомнить, когда в последний раз ехала на трамвае. Четыре года назад? Нет, пожалуй, пять. Но не здесь. Это было в центре. Попала в аварию, и ей пришлось тогда своим ходом добираться до офиса Иоахима. Она понятия не имела, где и как брать билет, сколько он стоит, она понимала, что немного, но мелочи у нее все равно не было. С душой, ушедшей в пятки, она села в вагон, в каждом пассажире видела контролера и представляла свой позор, когда выяснится, что она едет зайцем.
На трамвае она не ездила не потому, что не любила или не заботилась об экологии. В этом смысле она была даже экоортодоксом. Причем, стала такой задолго до того, как экологизм вошел в моду. В их доме не было пластиковых бутылок с минеральной водой, она никогда не выходила в магазин без льняной сумки, всегда сортировала мусор, даже зная, что все потом сгорит вместе в одном огне, экономила электроэнергию, «отключая людям свет в самые важные моменты их жизни», как заметил Иоахим, когда она машинально выключила ему свет в ванной комнате. Она знала, что своим автомобилем, хотя тот работал на бензине, а не на дизтопливе, она наносит непоправимый вред окружающей среде, но фирма требовала от нее, чтобы она была мобильной. В конце концов, зачем ей дали авто. А на электромобили они поскупились. А может, и правильно сделали, потому что в Польше такое решение – не решение. Представьте себе: фирма требует съездить
