Кроме того, сам факт родства с шахом мог послужить Мир Микалу надежным щитом — во всяком случае, пока он пребывал на землях ислама.

Уехал он недалеко. Мир Микал с супругой и полагавшейся ему свитой прибыли к афганскому двору. В те времена казалось, что и в Иране, и в Афганистане монархии пребудут если и не вечно, то, во всяком случае, еще очень долго. В Афганистане Мир Микал был принят при дворе, хотя и не пользовался там такими преимуществами, какие были у него в Тегеране. Но и сам кабульский двор не сравнить было с персидским. Однако наследника это обстоятельство, похоже, не очень огорчало. Он вызвался служить в афганской армии вблизи границы с Советской Россией, где в те годы было неспокойно. Не исключено его личное участие в нескольких переходах через границу. Тогда афганские военные, случалось, зарабатывали сопровождением торговцев наркотиками. Дальнейшие сведения о жизни Мир Микала достаточно обрывочны. Тот факт, что к его имени впоследствии стали присоединять слово «сейид», указывает на то, что он возглавлял достаточно крупное воинское подразделение. Мир Микал, как и его отец, сохранял верность единобрачию. У него родились две дочери, и лишь после них — в 1955 году — долгожданный сын и наследник, Дли абд-Аллах Ирани.

Проследить за судьбой представителя третьего послереволюционного поколения царствующего дома значительно легче, чем за судьбой его отца.

В четырнадцатилетнем возрасте Али абд-Аллах Ирани эмигрирует в Таджикистан и поселяется в местечке Иш-кашим у своих якобы дальних родственников. Он называет себя таджиком и регистрируется под именем Абдулло Саидовича Саидова. В Ишкашиме юноша работал в колхозе, был чабаном. Года через два перебрался в район Пенджикента, где тоже нашлись какие-то близкие — во всяком случае, так это объяснялось властям.

Абдулло был даже усыновлен председателем своего колхоза, человеком влиятельным в тех местах, и получил советское гражданство. Абдулло одновременно учился в школе, где выделялся блестящими успехами — хотя сейчас трудно уже установить, насколько рассказы обо всем этом соответствуют истине. Фактом является то, что, окончив школу с золотой медалью, каким-то образом избежав призыва в армию и обладая необходимым трудовым стажем, он в 1975 году был принят в Московский институт международных отношений и в 1980-м успешно его окончил. Как человек, обладающий несомненным пролетарским происхождением и знающий восточные языки, он сразу получил дипломатическую работу и был направлен на работу в советское посольство в Турции — третьим секретарем. Хотя как раз турецким он владел далеко не в такой степени, как фарси или арабским.

Там Абдулло Саидович — или, если называть его настоящим, но тайным именем, Александр Михайлович, великий князь и престолонаследник — прослужил четыре года, а затем совершенно вроде бы неожиданно был переброшен, как тогда любили говорить, в посольство во Франции — на ту же должность. Не исключено, что он имел там отношение к анализу франко-исламских отношений, прежде всего к алжирским проблемам, поскольку движение ортодоксальных и крайне воинственных мусульман тогда уже представлялось в Европе достаточно серьезным деструктивным фактором.

Можно предположить и то, что он как-то соприкасался с вопросом исламского терроризма — следовательно, находился в определенных отношениях с разведкой, хотя, насколько известно, в кадрах ее не состоял — во всяком случае, прямых доказательств тому нет.

Казалось, что карьера молодого дипломата будет развиваться последовательно и успешно; однако получилось скорее наоборот, и в этом вряд ли можно обвинить кого-либо, кроме него самого. Причина заключалась в его женитьбе. В 1985 году, когда в Советском Союзе ожидались уже небывалые и для большинства неожиданные перемены, министром иностранных дел пребывал еще Андрей Андреевич Громыко, вслух говоривший по-новому, но про себя мысливший все тем же привычным образом, посольский секретарь Саидов выкинул вдруг неожиданный кунстштюк: женился на француженке, и добро бы еще скромного происхождения — однако Софи-Луиза происходила ни много ни мало из Бурбонов, орлеанской ветви фамилии. В жилах ее текла кровь королей Франции, и голубизна этой крови была почти стопроцентной.

Не существует точных сведений о том, как неожиданный мезальянс с точки зрения французской стороны — брак с бывшим таджикским колхозником — был воспринят семейством. Софи-Луиза училась на физическом факультете Сорбонны, следуя тут за своим великим, хотя и не прямым родственником герцогом де Бройлем, одним из столпов физики середины века. Она была вообще самостоятельная девушка и делала все по-своему. Однако тот факт, что благородная фамилия приняла это событие, не впадая в истерику, заставляет полагать, что ей было — строго конфиденциально, разумеется — открыто происхождение коммунистического дипломата. Иного объяснения мы не видим.

Совсем по-иному, однако, восприняло этот факт дипломатическое руководство Абдулло Саидовича. Ему дали понять, что подобное поведение несовместимо с высоким званием советского дипломата, и было ясно, что через считанные дни он будет отозван на родину, и все визы его окажутся закрытыми. Так оно наверняка и получилось бы — если бы не пресловутая перестройка, круто смешавшая устоявшиеся представления о том, что можно и чего ни-з-зя! На сей же раз вернуться в Россию, конечно, пришлось, но опала оказалась не до конца доведенной. Он продолжал работать в МИДе, иногда выезжал за границу в служебные командировки, а иногда — и просто так, к жене. Софи-Луиза, правда, до завершения образования в Москве бывала наездами, но семья, однако, оставалась прочной. Когда она стала дипломированным физиком, то устроилась в российской столице, где открывались большие перспективы для деловой жизни. Прошло менее года после этого — и молодая женщина уже оказалась во главе ею же созданного транснационального, или, как тогда в России говорили, совместного предприятия, причем не торгового, а — с дальним прицелом — производственного в области современной электроники. Это не давало сверхъестественных доходов, зато обеспечивало прочное положение и репутацию в глазах как деловых людей, так и властей, которые готовы были любить всех, кто шел на риск инвестиций в российскую промышленность.

Конечно, занятия бизнесом не могли не отразиться на делах семейных, и наверное, именно по этой причине первый ребенок в этой семье появился на свет лишь в 1999 году и назван был без всяких затей — Александром. По отчеству же в российских метриках он был записан отнюдь не Абдуллоевичем но Александровичем. Этот ребенок и стал впоследствии претендентом на российский престол — человек, для продвижения которого на трон и создалась новая политическая партия азороссов.

Тут необходимо отметить, что и во время своей службы во Франции, и впоследствии, бывая за границей, Александр Михайлович —